Юноша выстоял положенное время, самостоятельно покинул арену, и лишь в подсобке, под присмотром двух лекарей, позволил себе отключиться. Именно в тот день Рихтер познал вкус убийства, аромат чужой жизни, уходящей в никуда с его непосредственным участием. Безвестный молодой чемпион пал жертвой гениального ассасина. Первой, но далеко не последней.
Нергал открыл глаза, очнувшись на полу. Он совершенно не помнил, как и почему упал, немного болела голова, приложившаяся об дерево. Над мужчиной склонилось встревоженное лицо мальчугана, руки бережно трясли за голое плечо.
– Эй, мистер! – громко шептал парень, – Я же только пошутил! Что это с вами?
Убийца отстранил парня в сторону, принимая сидячее положение. Он удивленно прислушивался к себе, не находя причин для обморока. Возможно, накопилась усталость и одновременно закончилось действие стимулятора… Впрочем, раньше таких видений с отключкой за Нергалом не числилось.
– Ничего, – пробормотал он, поднимаясь на ноги, – Просто отвык от свободы. Нужно выспаться.
Мужчина сделал несколько шагов, настороженно посмотрел на руки. Тело слушалось, и взгляд убийцы обрел былую уверенность.
– Шел бы ты домой, парень, – Рихтер мрачно указал на дверь, – Не волнуйся, теперь с твоей матушкой точно ничего не случится.
Мальчуган, насупившись, кивнул, неторопливо прошаркав к выходу.
– Я сам отвезу вас завтра в город, – обернувшись, сказал он, – На снегоходе.
– А ты сумеешь? – усмехнулся Нергал.
Парень обиженно фыркнул и вышел, не удостоив ответом. Хлопнула дверь, убийца запер вход на засов. Выглянул в окно, провожая тонкую фигуру взглядом.
Нергал усмехнулся, голова удивленно качнулась. Чем-то этот шкет нравился мужчине, словно он встретил свою юную версию. Возможно, лучшую версию. С той же безумной смелостью и бесшабашностью, но без кровожадности и одержимости убийствами.
Стараясь не шуметь, Рихтер скользнул за ширму, обессиленное тело упало на кровать, сон пришел еще прежде, чем голова коснулась подушки. Спящая женщина повернулась, закинув ногу на бедро убийцы.
Ханс Краузе взбирался в гору, и этот процесс совсем не радовал молодого дознавателя. Он любил природу, но скорее в созерцательном плане: любоваться красотой озера и звездным небом, но отнюдь не преодолевать крутые склоны или опасные пороги рек. Однако, ситуация обязывала.
Снежный косогор, покрытые хвойным лесом, тянулся во все стороны, насколько хватало глаз. Дикие места. То тут, то там виднелись следы животных, сугробы поднимались на несколько метров, деревья царапали вершинами небосвод. Здорово пахло соснами и шишками, где-то неподалеку стучал дятел, по широкой ветке прошмыгнула доверчивая белка. На пути то и дело встречались огромные валуны и поваленные стволы старинных великанов, количество годичных колец у которых исчислялось многими сотнями.
И все же, несмотря на всю дикость пейзажа, здесь явно чувствовалось присутствие человека. Взять хоть вот эту тропку, петляющую между камнями и деревьями. Кто-то ведь ее проложил и регулярно обновлял, чтобы снег не завалил проход окончательно. Ханс тяжело вздохнул. Кто-то… Известно кто, а иначе он бы сюда ни в жизнь не поперся!
С непривычки карабкаться вверх оказалось сложно, мучила одышка, да и ноги напоминали о своей слабости неприятным гудением. Немного отдышавшись, Краузе с обреченным видом продолжил восхождение.
Наконец, преодолев очередной крутой склон, он выбрался на небольшое плоскогорье. С дальнего края долина обрывалась отвесным ущельем, с двух сторон к ней подступал лес, а последнее направление защищали горы, поднимавшиеся к облакам.
