Но Глебу до Михайловского – как до неба. Расти и расти еще. А тщеславию своему еще делать «обрезание». И не единожды.
Мой ночной, а заодно и утренний кошмар, «нарисовался» в дверном проеме, как раз тогда, когда я вышла на небольшую сцену.
Нагло так оперся о косяк, и, с его излюбленной ехидной ухмылочкой, уставился на меня очень красноречивым взглядом.
И говорил этот взгляд только об одном – «я видел тебя голой, и теперь тебе никуда от меня не деться».
Наработанный годами профессионализм позволил мне ни разу не запнуться на полуслове, не сбиться в четко выстроенной речи. Я даже умудрилась очаровательно улыбаться, излучая флюиды доброжелательности и радушия.
Один раз я только позволила себе выйти «из образа». В самом начале своей речи, когда на улыбочку Глеба ответила тяжелым взглядом из-под бровей.
Мне часто говорили, что у меня взгляд ведьмы, когда я злюсь. Зеленые, раскосые глаза, немигающий, неморгающий, пристальный взгляд и много подтекста в нем в адрес неугодного или разозлившего меня лица.
Именно таким я и посмотрела на «любимого» коллегу.
Мечтать о том, что он впечатлится и быстро сбежит – не приходилось. Нет во мне такой наивности. Хотя так хотелось бы провести этот доклад без помехи справа, маячащей в дверном проеме. Но когда в моей жизни что-то давалось мне легко? Да вообще никогда. Так что и тут ситуацию пришлось мне отрабатывать по полной.
Поднявшуюся в душе бурю я сумела удержать и скрыть. И принципиально ни разу больше не посмотрела в сторону Глеба.
Мое выступление прошло очень успешно и закончилось бурными аплодисментами.
Да, есть у нас, рекламщиков такой грешок. Мы тщеславны. Но разве может быть иначе? Мы должны уметь «распускать хвост» как павлины. И со святой простотой в глаза, на полном энтузиазме суметь продать «чукчам снег зимой».
Благо, мой статус и должность позволяли уже выбирать с кем работать и что рекламировать. И клиенты у меня уже были того уровня, на котором не «толкают» своим потребителям какую-то низкопробную продукцию. Дилемм с совестью мне испытывать давно не приходилось. И это радовало.
Апогеем этого дня стало личное общение с Михайловским. Сам подошел, видимо желая ближе приглядеться, перед тем, как делать выбор между мной и Глебом.
Я тоже не отказала себе в удовольствии подробнее рассмотреть этого статного мужчину.
Седоволосый, но подтянутый. Возраст было бы сложно определить, если бы я не знала его биографию и личные данные. Статусные мужчины умеют поддерживать свое здоровье и внешний вид на должном уровне. Ведь это часть их имиджа успешности. И Михайловский в этом был успешен, как и во всем другом.
Организаторы конференции представили нас друг другу, теперь уже лично. И Герман оценил меня внимательным взглядом, немного лукавым, с хитрецой. Я быстро прогнала мысль о том, кого мне этот взгляд напоминает.
– Мне понравилось Ваше выступление, Наталья… – начал было Герман нахваливать меня.
– Если позволите, Герман, то зовите меня просто Ташей. – я улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. – Имя Наталья довольно чуждо мне.
Михайловский ответил мне не менее приятной улыбкой.
– Оригинальное и необычное имя для человека Вашей профессии имеет довольно большое значение. Ваше имя вполне соответствует Вам. – помолчав пару секунд добавил то, что я предпочла бы сейчас не слышать. – Как и имя Глеб отлично соответствует Вашему коллеге.
