Проявления иррегулярности в истории войн и военных конфликтов. Часть 1 - страница 40

Ну и не будем забывать о том, «Кто?» все-таки подталкивал швейцарцев к войне с Бургундским домом Валуа, и «Кому?» достанется больший кусок от наследства последнего Бургундского герцога, в случае победы швейцарского союза.

Швейцарцы в этом случае выступили в роли загонщиков, которые истощали и выводили жертву – герцога Карла Смелого на Францию и дом Габсбургов, которые, после поражения и смерти герцога Карла Смелого в уже следующем сражении при Нанси в самом начале 1477 г., еще долгое время будут делить между собой богатый трофей.

Вообще, противостояние Бургундского герцогства и союза Швейцарских кантонов, является классическим примером так называемой опосредованной войны – войны чужими руками, прокси силой в которой выступали швейцарцы, которые были подряжены и действовали в интересах Франции и Священной Римской империи, которой правил дом Габсбургов.

Единственно, что осталось непонятным, так это то «Куда?» подевались те 400 орудий, доставшиеся швейцарцам в качестве трофея в недавнем деле у Грансона, и «Почему?» они не были включены в состав швейцарской армии в качестве нового рода войск и не применены ими в деле.

Ведь очевидно, что военное счастье швейцарцев, что при Грансоне, что при Муртене, основывалось исключительно на тотальном военном невежестве Карла Смелого, который не смог воспользоваться всеми преимуществами своей военной силы, над уже утрачивающей свою актуальность тактикой швейцарских баталий.

Окончательная же точка в споре между союзом швейцарских земель и Бургундией, была поставлена в битве при Нанси в 1477 году, в которой нашёл свою смерть Карл Смелый, а Бургундия династии Валуа, в дальнейшем, утратила свою суверенность.

После военной победы над силами Бургундии, швейцарский союз полностью закрепил своё политическое значение в регионе, а швейцарские военные по праву стали пользоваться авторитетом лучших военных профессионалов в Западной Европе.

Греки (рождение классики)

В XIV веке, благодаря сохранившимися и переданными во времени познаниями военного искусства древности, которые накапливались в человеческой памяти на протяжении всего предыдущего этапа эволюционного развития, время перехода тактического построения на поле боя пехоты от классической фаланги до отдельных тактических единиц в виде швейцарских баталий составило чуть более одного десятка лет.

Трансформация фаланги использованной фламандцами против французских рыцарей в битве при Куртрэ в 1302 года в швейцарскую баталию, появившуюся уже в 1315 году в сражении у горы Моргартен, несопоставимо мало по сравнению со временем исторического перехода от классической эллинской фаланги, получившей своё первое боевое крещение в Марафонской битве в 490 году до н.э., к более манёвренным отдельным тактическим единицам – лохам, появившимся в результате «тактической нарезки» спартанской фаланги в 400 году до н.э. (бой в Колхиде), или отдельно выведенного за скобки фаланги фиванского эмбалона, впервые появившегося в сражении при Левктрах в 371 году до н.э.

Но скорее всего это была не эволюция фаланги или военной мысли, в чистом понимании этого смысла, а простой процесс использования накопленного человеческой цивилизацией опыта военного искусства времен античности, к историческим источникам которого, имели доступ некоторые военные стратеги – рыцари Европы эпохи ренессанса.

Если не углубляться в самые древние века до нашей эры, когда сначала появились первые правильные боевые порядки пеших воинов вооружённых дорогим металлическим оружием, а затем появились первые конные всадники, то отправную точку для раскрытия нашей темы можно смело определить в рамках V века до н.э.