– Попить дашь? – произнёс я, с трудом ворочая языком. – И ещё в туалет хочется.
– Попить не проблема, – Илья снял с плиты и подал мне чайник, к носику которого я немедленно припал. – А что касается поссать, то это на улице. В сортире дед засел с простатой, а в коридоре очередь выстроилась – не прорваться.
Это было воистину так. Когда шли к входной двери, мой благодетель коротко бросал:
– Это мать, это сестра моя, мой брат, подруга его, в гражданском браке живут.
Находившиеся в коридоре люди хранили молчание, не отвечая на мои несколько судорожные от осознания неловкости ситуации кивки.
– И это не считая детей, которые, слава богу, гадят в памперсы и в горшки, – добавил Илья, когда мы уже стояли у лифта.
– Всегда у вас так? – спросил я, не придумав ничего более осмысленного. – Или просто на семейный праздник съехались?
– У нас такой праздник каждый день, – он упёрся в меня горячим, злым взглядом. – Одиннадцать человек на шестидесяти квадратных метрах, но при этом у каждой семьи – машина. Вот в чём причина московских пробок. Понял?
– Не совсем, – признался я.
Он вынул из пачки сигарету и закурил, загородившись от меня облаком дыма.
– Объясняю. Русский человек, не имея возможности купить квартиру, покупает машину, – в кредит, во всём себе отказывая, но покупает. Чтобы чувствовать себя человеком. Понял? У меня, например, дом рядом с метро и работа рядом с метро, но я ни за что на работу на метро не поеду, если только машина сломается.
– Почему? – искренне изумился я.
– Потому что, когда захожу в метро, зная, что даже в нормальном сортире мне отказано, чувствую себя таджиком. Понял? Я – русский человек! Вот до чего евреи-либерасты страну довели! Но ты не бойся, – он потрепал меня по плечу. – Мы, когда придём к власти, русскую национальную буржуазию не тронем.
Тема «либерастов» всплыла несколько дней спустя, когда мы встретились с Ильей в баре, где собирались футбольные фанаты – туда меня затащил мой приятель – бывший член команды «Спартака».
Илья сразу огорошил меня вопросом:
– Ты русский или не русский?
– Ну, русский, – я уже порядком нагрузился, поэтому медленно соображал.
– А раз русский, должен ненавидеть либерастов, так?
– Ну, допустим.
– Или хочешь, чтобы страна снова погрузилась в хаос?
Словосочетание «страна снова погрузилась в хаос» неожиданно нашло отклик в моей душе, ибо в этой стилистике изъяснялись отец и его сообщники, когда пьянствовали у нас в поместье:
– Стране нужна твёрдая рука.
– В стране нужно навести порядок.
– Западная демократия – не пример.
– Хватит, наелись демократии.
– На Западе нет нефти.
– Там нет газа.
– Нет алюминия.
– За ними только американские банки.
– Нью-йоркские банки.
– Еврейские банки.
– Америке скоро конец.
Убедительность интонации завораживала…
– Не хочу! – откликнулся я с таким энтузиазмом, какого Илья от меня уже не ждал. – Не хочу, чтобы страна снова погрузилась в хаос.
– Тогда пошли.
– Куда?
– Бить морды либерастам.
Это меняло дело, но отказаться от участия в мероприятии я не мог из-за нежелания прослыть трусом. Поэтому нехотя поплёлся к двери.
На улице какие-то невыразительного вида молодые люди уже грузили футбольных фанатов в автобус, где на полу в проходе между сиденьями лежали бейсбольные биты. Затем последовал инструктаж:
– Ваше дело затеять драку, потом появится милиция и заберёт кого надо.
– А кого надо? – спросил я, всё ещё находясь под сильным алкогольным воздействием.
