Прозрачное вчера. А ты не знаешь… - страница 7

Угол ее рта приподнялся, но надо было продолжать стягивать губы, стирая улыбку, чтоб не извиняться во второй раз. А Франко, похоже, будто не слышал.

– Я уверена, что у Вас нет недостатка в женском внимании, – продолжила девушка. – И именно Ваш серьезный вид меня рассмешил больше всего. Считаю, мужчины с Вашей внешностью вообще не имеют проблем… Не сомневаюсь, что Вы меня понимаете…

– Нет, не понимаю, о чем Вы. Потрудитесь объяснить, чтоб я смог правильно трактовать, – уже с большими нотками огорчения проговорил он, будто она его жена, а сама где–то шляется… Дэн! Она опять забыла о нем и совсем не торопится домой! Это несправедливо по отношению к нему, и ей стоит попрощаться с Франко немедленно.

– Мне кажется, я выразилась более чем ясно.

Кэррингтон перевела дух и продолжила. Ей необходимо сказать напоследок пару слов и уйти:

– Не знаю, поймете ли Вы, но у меня есть некие обязательства. Я замужем. Этим вечером я уже давно должна быть дома и не хочу доставлять своему мужу вагон негативных эмоций…

– Вы собираетесь разойтись.

Его баритон, как гром во время дождя, что лил снаружи, безапелляционно прозвучал в тишине. Разговор переходил в поединок, напоминающий игру в карты, где один соперник пытается перебить карту другого козырем.

– Мне приятно, что вы так хорошо осведомлены о моей личной жизни. Но не кажется, что ваше поведение несколько вызывающе? – без скрытого возмущения в голосе произнесла Кэррингтон. – И думаю, на этом нужно остановиться и разойтись по возможности на доброй ноте…

Уж очень ей не хотелось грубить, ведь он ей так безумно понравился! Но, увы, все хорошо в меру, а Франко явно переходил границы. С этими словами Кэрри открыла двери мустанга и вышла из машины. Франко не мог понять, как же так случилось, что он потерял контроль над собой и ляпнул то, что запрещал себе, да еще в той манере, с которой на самом деле редко общался с близкими? А Кэррингтон ему была настолько близка и дорога, что он по–настоящему боялся всего, что может сорвать их встречу… А ведь он собирался не тянуть резину как в «мыльных операх», и за ужином раскрыть ей секрет, связавший их навеки, потому что в себе держать это стало просто невыносимо. Так уж сложилось, что о предмете его долгой бессонницы поговорить было не с кем. Это съедало его изнутри. И, по классике жанра, невысказанность тяготила его будто небо, давящее на плечи Титана… Пока он переваривал неожиданно нелепо сложившуюся ситуацию, Кэрри хлопнула дверью авто и поспешно направилась к близлежащему магазину, не столько убегая от Франко, сколько спасаясь от вновь разыгравшегося дождя. Сообразив, как глупо он себя ведет, находясь в ступоре, решил наконец очередной раз взять себя в руки и больше не позволять себе быть ослом, который сначала все рушит, а затем, оцепенев, сидит, как идиот–тугодум, и долго приходит в себя, подобно сахарной барыне. Он резко отбросил ремень безопасности, схватил с заднего сидения зонт и побежал вслед за Кэррингтон. Догнав ее возле бутика «Женский рай», одной рукой раскрыл его, а второй схватил Кэрри за левое предплечье и развернул к себе лицом.

– Кэррингтон, пожалуйста, выслушайте меня.

Она смотрела на него не столько с неодобрением, сколько с негодованием. Ей был приятен Франко как мужчина, но уж очень не нравилась игра, в которой он пытался быть ведущим. Опасность бы она почувствовала. Ее совершенно это не волновало, потому что мужчина каким–то образом отключил ее чувство самосохранения, и расположил к себе за считанные минуты. Ей хотелось новь встретиться с ним, но ее брак и этот кукольный театр, когда ее дергают за ниточки по неведомому ей сценарию, совершенно не давали ей другого выбора, как пойти против своего желания плыть по течению и соглашаться на все, что бы ни предложил этот мужчина. Франко снова обратился к ней, но теперь она стояла и смотрела, совершенно не находя слов. И что она могла ответить? Кэрри понимала, что в любом случае ей придется отказаться, будь то разговор либо банальный жест подвезти ее к дому.