В основе такой традиции лежит всего лишь условно выбранная дата, определяющая отсчёт полного оборота нашей планеты вокруг солнца. Это даже не день зимнего солнцестояния – 21 декабря, самый короткий световой день в году, с которого и начинается его прибавление.
Но, почему-то все решили, что такая временная отметка в календаре должна быть связана с ожиданием чего-то нового и лучшего в жизни, как в том забытом языческом празднике наших предков. Да и на душе веселее, когда белый день с каждым разом начинает потихоньку побеждать и укорачивать ночь.
Так что же такого загадочного и удивительного, то есть, – не поддающегося объяснению, – может произойти завтра – 31 декабря, в день завершения условного годового цикла?
Необычный таинственный запах разбудил во мне фантазию, и я стал задумываться о таких вещах, что раньше бы и в голову не пришли.
Это, конечно, хорошо, но не для такого подарка.
Проклятые французские духи никак не хотели выветриваться, а новогодний праздник приближается. Как быть? Решив, что зимний морозный кислород лучше справится с этой проблемой, чем тёплый комнатный воздух, я вывесил шарф на ночь на бельевой верёвке за окном.
Видимо, я неплотно прикрыл форточку, и на следующее утро проснулся с лёгким насморком, грозящим проявить себя во всей красе, и с неприятным жжением в горле.
Не беда, подумал я, сейчас попью горячего кофе с ломтиком батона, и всё как рукой снимет.
Я засыпал две мерные ложечки ароматных, тёмно-коричневых зерен в старую, увесистую, ещё советских времен выпуска, миксер-кофемолку «Пчёлка» – возможно названную так за свое характерное «жужжание», которое могло бы быть и потише, но кто тогда обращал внимание на такие мелочи, закрыл её крышкой, так как без крышки кофемолка не включалась, – отличная защита от «дурака», и чтобы зёрна не разлетались у рассеянного, как я, пользователя, – придавил правой рукой эту самую крышечку, а левой, держа кофемолку за рукоятку на весу, привычным движением оттопыренного в сторону мизинца крутанул колесико включения и регулировки скорости.
Отсчитав в уме 20 секунд, я выключил миксер, отсоединил от него кофемолку, высыпал целебный коричневый порошок на сеточку старинной гейзерной кофеварки производства Воронежского авиазавода, стоимостью 10 рублей, – неплохие деньги по тем временам, – и поставил её на решетку плиты над голубой короной газовой горелки. Всё как прежде, как сорок лет назад, почему-то подумалось, пока руки выполняли привычные, не требующие особого внимания действия. Через пять минут кофе будет готов.
Тем временем я разогрел на чугунной сковороде, ровеснице миксера, кусочек сливочного масла и положил белоснежный ломтик хрустящей булки, отрезанный специальным ножом для резки хлеба. Обычный нож такие батоны не резал, а только сплющивал и рвал на кусочки. Считается, что белизна хлеба – результат использования особых добавок, и других технологических ухищрений, не делающих его полезнее, но заедать чашечку ароматного кофе серым, кисловатым на вкус, хотя и более полезным ломтем ржано-пшеничного мне не хотелось. Но и потом, все дело в мере. «Если немножко, то можко», придумал я для себя такое оправдание с самоизобретенным словом «можко».
После завтрака мне действительно полегчало, и тут я вспомнил о своем вчерашнем удачном приобретении за 50 рублей.
Как только шарф был возвращён с холода, снят с верёвки и сложен, я с удивлением обнаружил, что он заметно увеличился в объеме.
