Прутский Декамерон - страница 34

Мы молча поднялись в квартиру, усадив девчонок в зале, я включил нижний свет – торшер, заправил в магнитофон – старенькую «Комету» – бобину с «итальянцами», а сам отправился в ванную – отмывать руки. Закончив, я направился на кухню, Зойка вошла следом.

– Доставай стаканы, хозяин, – сказала она бодрым голосом. – Сейчас нам просто необходимо выпить, нервы успокоить.

– Вот это правильно, Зойка, это по-нашему, – поддержал ее я, протирая кухонным полотенцем бокалы. Я вышел с бокалами в зал, Зоя тем временем принесла из прихожей канистру. (Какая же она все-таки молодец, всю дорогу ее несла, словно ценный груз, не оставила и не бросила). Мы вместе стали разливать по бокалам вино и вдруг рассмеялись: руки у нас с ней одинаково дрожали. Зато Аля была по-прежнему не в настроении, а может, просто испуг еще не прошел; девушка сидела на диване, сцепив руки, ноги поджав под себя и, казалось, никого вокруг не замечала. Замкнулась от всего мира.

– А где же наш дружочек Гришенька? – напевно спросила Зойка, ни к кому конкретно не обращаясь, но, как мне показалось, она глядела при этом на подругу с ехидцей.

Да, Гриша… как-то неловко с ним получилось. Теперь Гриша, я думаю, для нас троих просто перестал существовать. Наверное, этот его проступок так расстроил Алю, что она до сих пор не в себе, и не может правильно оценить мой поступок. Хотя, если честно, какой уж там поступок, просто хорошо тренированный спортсмен отработал серию учебных ударов на четверых почти неподвижных макиварах – «портвейновых героях». Зря я, что ли, бегаю каждое утро на озеро и к тому же тренируюсь по нескольку часов в день.

– Аля, не расстраивайся ты так, – подошел я и присел рядом с девушкой на диван. – Ну, давай, улыбнись, – я осторожно, пальцами коснулся ее руки, – все уже позади.

Она повернула ко мне свое лицо, на нем застыло судорожно-мучительное выражение.

– Я… я уже не в первый раз в такой ситуации, – наконец с дрожью в голосе выдавила она из себя. – Тогда, в первый раз, в Казани, я умудрилась получить по лицу.

– Получить? – удивился я. – За что?

– Как за что? – усмехнулась Аля. – За то, что давать не хотела, вот за что. За то и получила. Потом врач еще боялся, что нос мой от удара может скривиться.

– Ладно, – сказал я и вздохнул, – давай забудем это, как неприятный сон. Тем более, что все уже позади. А нос твой, кстати, на месте, и замечательно, должен сказать, выглядит, и даже не спорь, мне со стороны лучше видно.

Аля, которая и не собиралась спорить, попыталась улыбнуться, реснички ее глаз вздрогнули, губки полуоткрылись, я обнадеживающе улыбнулся девушке, но нашу идиллию прервал голос Зои.

– Ну, ребята, давайте же выпьем за то, что все хорошо кончилось, – сверкнув глазами призвала она нас, поднимая свой бокал.

Мы выпили раз за разом по четыре бокала вина каждый, прежде чем Аля стала понемногу оттаивать, шевелиться, разговаривать, при этом она наотрез отказались закусывать. Я пил вино как воду: алкоголь на меня сегодня не действовал, хотя десертное обычно разбирает.

Магнитофон выдавал танцевальные мелодии, и я пригласил вначале Зойку, потом мы покружились в танце с Алей. Мы неторопливо двигались посреди комнаты, я с восторгом бережно сжимал в своих объятиях ее драгоценное тело и в то же время чувствовал, что девушка все еще не в себе, и абсолютно не представлял, как ее можно вывести из этого замороченного состояния. Когда мы вернулись к столу, Зойка вновь стала наливать из канистрочки, и только теперь я обратил внимание, что сама она старается пропустить, а Але льет от всей души, полным бокалом, а та, дурочка, и не замечает – пьет, что ей подают. Я погрозил Зойке пальцем и шепнул: «Але уже хватит», но мое замечание несколько запоздало – Альфия к этому моменту была уже довольно пьяненькая. Вино, приятное на вкус и совсем как будто некрепкое, «догнало», как говорят у нас в Молдавии. Когда после очередного танца я усадил ее на диван, Аля просто повалилась навзничь со словами: