Третьего января они – вдвоём к немного хмельному фельдшеру. Он даёт документ о побоях. От него – к милиционеру. В заявлении Марии имена свидетелей того, как она обнаружила Корнева. Милиционер и ему велит написать о том, как на него напали на улице в канун Нового года.
Пятого января – дознание. И конторские работницы, и Никита Дяглов говорят одинаково. В зарешеченном домике пункта милиции Вятский и Тишина кукуют до автозака из Удельска. А они трое идут улицей… Корневу – к Марии (чемодан у неё), да – в барак. Она не довольна Дягловым: водки ему жалко! Он уходит, а они (Степан и Мария) – к ней. Она вдруг: «Не перекусить ли нам?» Он ей благодарен, но напоминает: «Никита Борисович обидится…»
Дяглову тридцать девять, он разведён на большой земле (как тут говорят) с первой женой, которая ему не верна. Он – не только начальник нижнего склада, он – начальник Корнева. И легко приревнует Марию к молодому работяге. Но она храбрая. Во время войны, тогда школьница, работает в колхозе председателем. В городе техникум окончила. Двадцати трёх лет от роду, а руководит цехом на деревообрабатывающем комбинате. В Напалкове во главе лесозаготовки, молодой коммунист для укрепления кадров.
– Благодарен я вам, Мария Ивановна, – берёт чемодан.
– Утром! – команда. – Давай немного выпьем, чтоб избежать тебе беды…
Какая беда? А драка для него может иметь последствия! Но он об этих последствиях, да и о других, не думает. Наутро – на работу. Пилит электропилой брёвна.
Опять – за чемоданом… Мария в этот день – на больничном. Официально – радикулит, а ему: «Ну, ты, Стенька, конь…» Первая девица, ставшая с ним женщиной. Он немного у неё, как доктор, и уходит.
Пятнадцатого января в бараке – комиссия во главе с Марией Ивановной. Его старостой назначает. Он в «Акте проверки» расписывается, куда она пальцем ткнула, а на ухо – шёпот: «Давай ко мне…» Удивлён и не рад. Ну, и что, что до него девица…
Он вкалывает. Деньги платят немалые. Экономно тратит на еду. В родном городе, в микрорайоне Каменные Ломки не только выкупит домик, – отремонтирует! Друг отца напутствовал: «Выкупишь дом, а пока там Юрка» (его сын). Пойдёт на аэродром работать. Хоть кем. Он, вроде, отходит от горя (и мамы нет, и в лётном – облом). Жениться ему рановато. Но к нему с интересом молоденькая красавица, неглупая и правильная, комсомольский секретарь у них на руднике… Детей бы неплохо. Мальчика назовёт, как отца, Михаилом…
Идёт в телогрейке, не подходящей для любовного свидания.
Мария опять: водка, пироги. И откровение: она беременна. В Удельске, решив какие-то дела по работе, была не только у врача, – у следователя. «Какого такого следователя?» Да ведь ребята не в колонии! И оба твердят: драку начал Корнев. Свидетелей полно. А вот свидетелей их коварного нападения на улице нет. «Но ты не думай, мы скажем, как надо. Правда, Дяглов не рвётся, но обещает… А теперь давай думать, как быть с нашими делами».
Тупая ночь с её командами. Мария в койке, как на работе, властная. «Какого я парня отхватила…» Никого не «отхватила», – он возвращается в барак, но и она непротив, мол, толки не нужны. До оформления отношений. Он молод, не опытен, но баба-то деревянная!
В феврале – суд. И фельдшер, и девицы-бухгалтеры, и Никита Дяглов… Они, трое, едут в город не на поезде, а на машине директора. Мария – впереди рядом с водителем, а Корнев – сзади с Дягловым. Тот делает вид: это мотание ради Марии, о которой он, видно, думает, как о будущей жене. Корнева оправдывают, а этим двоим два года за хулиганство.
