– Знаю, – проронил Серрано. – Знаю.
Талли порывисто вздохнула:
– Извини. Просто… утрата жизни.
– Мы можем установить личность отца по тканям плода? – справился Серрано.
– В девять недель зародыш весит всего одну десятую унции, – покачал головой Морено. – Тканей настолько мало, что и говорить нечего. А анализ ДНК не может определить отцовство, если нет образца партнера для сравнения. Одни ткани плода отцовства не определяют.
– Также не исключено, что она сделала это самостоятельно с донорской спермой, – присовокупил Серрано.
– Но с какой стати ей пускаться во все тяжкие, чтобы зачать, а два месяца спустя прыгать с моста? – возразила Талли. Ответа у Серрано не нашлось.
– Все по порядку, – наконец сказал он. – Оба родителя Райт уже умерли. Детей нет. Других живых родственников нет. Нужно вызвать для опознания ее бывшего мужа Николаса Драммонда.
– Если правильно помню, бракоразводный процесс вышел склочный, – вставил Морено. – Драммонд будет не в восторге, что его в это впутали.
– Склочный – это слишком мягко сказано, – откликнулся Серрано. – А еще я хочу сравнения его ДНК с ДНК зародыша.
– Он может отказаться подчиниться без судебного постановления, – указала Талли.
– Если откажется, это даст нам ответ на вопрос.
– Думаешь, Констанс Райт могла напоследок чпокнуться со своим бывшим и подзалететь? – спросил Морено.
– Такое не в диковинку, – ответил Серрано. – Драммонд вновь женился вскоре по окончании развода с Констанс. Бывшие раздувают искру, вступают в связь, она беременеет, а муж пытается скрыть это от новой жены.
– Вот почему я озаботилась придержать первоклассные материалы для шантажа на случай, если Клэр меня бросит, – поведала Талли. – Мы пришли бы к соглашению сторон ровно за пять минут.
– Умно, – похвалил Морено. – И хладнокровно. Не уверен, что хладнокровие способствует здоровым супружеским отношениям, но мне ли судить?
– Итак, твои первоначальные выводы? – спросил Серрано.
– Ну, – ответил Морено, – на данный момент, учитывая аномально высокое содержание алкоголя в крови и растрепанную личную жизнь жертвы, было бы трудновато не списать это на самоубийство. Если беременность была нежелательной, она могла послужить последней каплей.
– Будем дотошными, – не согласилась Талли. – Мне не дает покоя педикюр. И еще я хочу поговорить с Николасом Драммондом.
– Николас Драммонд вышел из брака с кучей денег Констанс Райт, – изрек Серрано. – Ему уже заплачено. Зачем убивать ее теперь?
– Беременность – вот что меня терзает, – ответила Талли. – Предположим, Райт знала. Но нам нужно постановление суда, чтобы посмотреть ее электронную переписку и текстовые сообщения. Если Райт уже ходила по лезвию бритвы и не хотела ребенка, этого могло хватить, чтобы толкнуть ее за край. А может, она хотела, Драммонд нет, и вот вам мотив.
– Если это вообще Драммонд, – возразил Серрано.
– Если это вообще Драммонд. И все равно до этого дойти не должно было, – произнесла Талли. – Мне никогда не было особого дела до чокнутой семейки Райт – да и до самого Николаса Драммонда. Он всегда производил впечатление мужика, которому претило, что жена его затмевает. Но, черт возьми, сердце у этой женщины было хорошее. Она не заслужила того, как с ней поступили.
Серрано рассеянно кивнул. И тут зазвонил мобильный у него на поясе.
– Только не говори, – встрепенулся Морено, закатывая глаза. – Это тема из…
– «Властелина колец», – поведал Серрано. – Один рингтон на всех.
