Перед отъездом отслужили молебен о погибших за веру воинах и жителях деревни. Власть была вновь передана местным старейшинам. Теперь, наверное, пройдёт пара дней и для уцелевших жизнь побежит своим чередом. Но не для всех. Об этом размышлял тер-Андраник, покачиваясь в седле на том же пути, по которому они во весь опор неслись утром. Всего какие-то полдня для одних обернулись смертельным горем, а для других – нежданным спасением. Одни захотят мести, а другие – очищения души… Но нет, теперь уклад жизни этих людей прежним сможет остаться лишь внешне, внутри он будет скрывать незаживающую рану.
Ехали молча, так всегда бывает после горячки боя – когда возбуждение проходит, накатывает усталость и воспоминания о павших товарищах. Понимая это, заставил себя помолчать даже говорливый Мовсес. В Гехи прибыли незадолго до заката, с их приездом в крепости поднялась суета, созывали лекарей для раненых, отпирали темницы для пленных, накрывали столы и готовили постели победителям.
Тер-Андраник вытерпел знакомство с юным сепухом Гором, которого, видимо, оставили за главного, только чтобы тот набрался опыта. После священник поднялся в отведённую ему комнату (он всегда останавливался здесь в ней) и повалился на кровать. Последние дни его волновала только мысль об арабском отряде, и вот он уничтожен, но какой в этом смысл, если главную загадку дела они упустили. Смысл в том, что спасены многие жизни… Да только вот как бы это спасение не обернулось ещё большими смертями невинных. Он знал, на что идёт, когда принимал решение, но это вовсе не означало, что сомнений в нём не осталось.
Тут не может не быть сомнений, потому что не может быть и правильного решения – он рискнул, положившись на Божественное провидение, веря, что именно так должно поступить христианину, а как оно будет верно на самом деле – время покажет. Человек предполагает – Бог располагает. В такие мгновения тер-Андраника больше всего тяготило отсутствие собеседника, того, с кем можно было бы обсудить всё на равных и услышать взвешенный совет. Вараздат – друг, воин, разведчик, одинаково надёжный во всех этих ипостасях, в качестве советника по моральным и личным вопросам оказывался абсолютно бесполезен. Пожалуй, это одна из самых больших потерь, что повлёк переход тер-Андраника из духовной среды в воинскую. Если раньше его окружали самые образованные и вдумчивые люди эпохи, то теперь рядом были настоящие бойцы с твёрдой рукой и простым сердцем, по-своему глубокие, но всё же чаще всего даже не владеющие грамотой… Что ж, как бы то ни было, выбор уже сделан, враг ускользнул, а воинам теперь необходим отдых. Остановив таким образом поток неприятных мыслей, тер-Андраник сел, подвинулся ближе к стоявшей на подоконнике свече и раскрыл Евангелие. Так, с книгой в руках он и заснул, наутро же священник проспал и пение петухов, и литургию, проснувшись, только когда солнце взошло настолько высоко, что уже приблизилось время обеда.
Как только он подал признаки бодрствования, к нему явился Айк с докладом: наместник уже в крепости и очень хочет его видеть. Тер-Андраник спустился, на улице стояла дневная жара, поэтому и гости, и обитатели Гехи предпочитали прятаться в прохладном сумраке замка. Священник с наслаждением втянул душный дневной воздух – это аромат расслабленности и отдыха, который он позволял себе крайне редко и который радовал его душу, но только когда не становился слишком долгим.
