Прядущая. И приведут дороги - страница 7

Ну что я могла сказать? Только правду.

– Да, он… целовал меня несколько раз.

– Когда?

– Ну зачем тебе?

– Ответь! – неожиданно жестко произнесла мать Радима, и я застыла. – Я не из простого любопытства спрашиваю.

– Один раз во время пира, во дворе. Потом здесь. Перед отъездом.

– Олег видел?

– Олег? При чем здесь он?

– Видел или нет?

– Да, сегодня он был во дворе.

– Что было потом?

– Потом они поговорили, и Миролюб уехал.

– Ссорились?

Я вспомнила их «танец с саблями».

– Не знаю. Я у Серого была. Не слышала толком.

Добронега резко согнулась, закрыв лицо руками. Я испуганно бросилась к ней, в очередной раз подумав, что так и не знаю, звала ли Всемила ее мамой, поэтому просто спросила:

– Тебе плохо?

– Из-за девки, – неразборчиво пробормотала Добронега в ладони. – Опять из-за юбки. Глупцы.

– Да о чем ты?! – Я опустилась на колени перед матерью Радима, стараясь заглянуть ей в лицо. Та отняла руки и выпрямилась.

– Отец ваш уже голову сложил из-за меня. И эти туда же!

– Подожди! Ты хочешь сказать, что…

– Миролюб уехал в Красно Дворище, а воин из его дружины остался здесь говорить от его имени. Говорит, Олег убил одного из их людей. Ночью, когда к тебе ходил. Этого воин не говорит, но кому надобно знают. Он не только княжеского воина убил, получается, еще и тень на побратимство бросил.

– Какую тень, о чем ты?

– Мать-Рожаница, как же так?! Что с ним было, отвечай? – Добронега вдруг резко схватила меня за запястье. Больное, между прочим, но, похоже, ее это совершенно не беспокоило.

От неожиданности я уселась на пол. А как же болезнь Всемилы, а как же не волновать? Или она устроит мне разнос, а потом зелье вольет?

– Ничего не было! – возмутилась я. – Ничего!

– Олег целовал?

– Нет! Да что ты говоришь такое?! – Я как могла открыто посмотрела в ее глаза. – У нас с Олегом ничего не было! И нет! Как ты вообще о таком подумала?!

– Ой, врешь, дочка! Неужто я не вижу, как ты на него смотришь? И раньше смотрела, только не так. Сейчас злости нет. Ты же глазами его везде ищешь, а потом уже тех глаз не отводишь.

Я посмотрела в пол, чувствуя, что лицо заливает краской. Господи, неужели это было так заметно? Прилетело, откуда не ждали. А что, если это было заметно не одной Добронеге? Что, если Миролюб?.. А ведь он вправду всегда цепляет Альгидраса, подначивает. Конечно, мысль о том, что это ревность, мелькала в моем мозгу, но слишком быстро исчезала. Ну не могут всерьез эти суровые мужчины вот так… Господи! Убить из ревности, да еще опозорить! Добронега выпустила мою руку, и теперь уже я прижала ладони к пылающим щекам.

Мать Радима больше не ждала ответа. Ей и так все было ясно.

– Ты хочешь сказать, что Миролюб из-за этого? Так он же сам мог его убить! Он же вчера мне сказал, что может убить за это, но не станет и что в Свири никто не узнает, если я попрошу.

– И ты попросила? – с горькой усмешкой уточнила она.

Я медленно кивнула, глядя прямо перед собой и все еще пытаясь осознать случившееся.

– Вот и слов никаких больше не надобно, – подытожила Добронега.

А меня вдруг озарило: если Добронега о подобном говорит, значит, такое здесь возможно. Интересно другое: а действительно ли Альгидрас не убивал Ярослава? Что, если он тоже убил? Из ревности…

Я вспомнила пристальный взгляд серых глаз. Какова вероятность, что Альгидрас вправду влюбился? Всемилу он не любил совершенно точно. Что же касается его отношения ко мне… Я задумалась. Могло ли что-то во мне его привлечь? Определенно, я не была первой красавицей в Свири. Однако я совершенно очевидно отличалась от местных девушек, и Альгидрас был единственным, кто имел возможность видеть эти отличия. Мог ли он впечатлиться моей непохожестью на других? Самим фактом моей чужеродности и некоей тайны? Я тряхнула головой. Он сам был сыном женщины, служившей богам, то есть по местным меркам не совсем человеком. Ему ли заострять внимание на необычном происхождении?.. Но, с другой стороны, он явно волновался в моем присутствии. Ведь прилагал же массу усилий, чтобы скрыть эмоции, которые я могла чувствовать каким-то непостижимым образом. А еще его совершенно очевидно бесило нахождение Миролюба в непосредственной близости от меня. До того, что он свалился нам на головы во дворе Радима. Да и всякий раз при упоминании княжича он раздражался на пустом месте. И все это выглядело весьма странно.