К «арестантской» эйфории временами подтекал страх, именно тот природный страх человека перед неизвестностью. Никто же толком не знал: куда едут? что там ждёт? какие начальники? Понятно, всё лучше, чем на взрослой зоне, но мало ли? Может, там станут бить или издеваться иным способом, то и по совокупности? Слухи разные ходили относительно нового училища, а пролить свет на скорое будущее – некому.
После обеда автобус с «зечками» прибыл на территорию спецучилища и остановился возле плаца. Девушек вывели из салона по одной, в десятый раз проверили, затем построили, снова проверили. Задали несущественные вопросы, казалось, конвоиры тянут время – так оно и есть! Вскоре появился незнакомый генерал-лейтенант в сопровождении невысокого, щуплого мужичка и пяти бойцов из роты охраны, последние несли личные дела прибывшего контингента. Поприветствовав всех, начальник училища произнёс вступительную речь. Далее невысокий подполковник, получая от сержанта «личное дело», выкрикивал фамилию и называл роту, – «Абдулова Наталья Кирилловна! Добро пожаловать! Два шага вперёд. Вы направляетесь во вторую роту, встаньте к своему непосредственному начальнику, лейтенанту Астраханской, вон она, справа от вас. Елагина Дарья Анатольевна! Добро пожаловать! Два шага вперёд! Вы направляетесь в первую роту, встаньте к своему командиру, старшине Белковой… слева от вас», – и так далее.
Из прибывших, в подразделение Старохватова зачислили восемь человек, плюс две «вольные» из санбата. Когда распределение на плацу закончилось, Инна Геннадьевна отвела подчинённых сперва в столовую, затем в расположение.
На втором этаже жилого корпуса, к восьми девушкам в арестантской «робе» присоединились курсантки облачённые в военное обмундирование, как и у персонала – наполовину «пиксель», наполовину «флора», хотя различия имеются: несколько другой оттенок, рисунок и полоски чуть иные, и отражатели на рукавах – это дабы не спутать судимую с кем-то из сотрудников. Хотя форма была им выдана в строгом соответствии с размерами, всё же она сидела на теле мешковато. Необходимо подшить китель и штаны, разгладить, тогда – другое дело! Тем не менее облачённые в робу девочки долго рассматривали прикид «коллег», щупали материал, задавали вопросы.
– Рота! – закричала, словно случился пожар, старшина Белкова, – построиться на «взлётке» возле кроватей. И по ранжиру, не абы как!
Курсантки стоят в спально-строевом помещении, что представляет из себя смесь кубрика и казармы (все койки рядом, одноярусные), посредине которой находится так называемая «взлётка» – широкий, протянутый коридор, специально созданный для вечных построений личного состава, кстати, Старохватов почему-то называет её не «взлётка», а «пролётка», вскоре все привыкнут к такому термину.
Вообще, в корпусе сперва планировали сделать антураж исключительно армейский, причём «старого образца», позже отказались от такой идеи – надо идти в ногу со временем, плюс пресса заграничная станет заглядывать, нельзя опозориться на мир.
В расположение зашла прапорщик Азарова. Одна из девочек, видать, пересмотрев фильмов, крикнула, – «Смирно!»
– Отставить! – жёстко бросила Жанна Ибрагимова, – команда не совсем верная, когда командир появится ваш, кричите тогда! – и, сменив жестокое выражение лица на добродушное, добавила, – ему понравится. Инна… ой, товарищ старшина… вы правильно построили их, по ранжиру, но, думаю, пока форму всем я не выдала, пусть «зелёные» с края правого стоят. – «арестантки» сразу обратили внимание: прапорщик нестандартно выстраивает предложения, как-то «не так» чередует слова, непривычно для слуха.
