Олег Ярков
Лежать мне было тепло. Постепенно просыпаясь, в тело чувствительно втискивалась боль. Хотелось повернуться, чтобы из-за неудобной позы она прошла. Я на это сильно рассчитывал. Однако, попытка повернуться, вызывала новые уколы неприятных ощущений где-то в районе рёбер. Что же мне такое снилось, что я умудрился до боли отлежать всё тело? Можно попробовать вспомнить прошедший сон, но логика не срабатывала. Не получалось восстановить в памяти те минуты, когда я ложился в постель. А и правда, когда я совершал обряд отхода ко сну? Ну-ка, ну-ка, давай по порядку. Итак. Я стоял на станции под… Ельней. Стоп. Ельня – это не то… под Ельней во время войны было большое танковое сражение, а я был у… не помню. Название начинается на «Е». По-моему. Ладно, потом вспомню. Что дальше? Дальше появились «Жигули», остановились немного впереди, и водитель запросил семьсот рублей за доставку до…. Марку машины помню, а название городов пропало из памяти. Я же ехал в… здорово! Теперь меня можно использовать, как деталь для машины. Для экстренного торможения. Немного стукнуть и торможение насмерть! Я же помню, что ехал я туда, до куда оставалось семь километров. На дорожном указателе было написано: « 7 км до…» нет, не так. Цифры стояли не на первом месте. Сначала было написано слово «Ващановка». Именно! Ехал я в Ващановку и ехал из Еланцев! Я же помню, что начинается на «Е»! Так что, дорогой автопром, ищи себе другие тормоза, я – пас. И что было дальше? Я рассчитался, сел в машину на заднее сидение и мы поехали. Водитель много болтал, радио пело бурятскую музыку и мы перевернулись. Так это я в аварию попал! Точно-точно! Сначала были видны большие колёса какого-то грузовика, потом толчок и удар, потом мы слетели в кювет и перевернулись. Я вылез из машины и… и спать не ложился. Тогда где я?
Мне показалось, что я услышал хруст разрываемых ресниц – это я пытался открыть слипшиеся и закисшие веки.
К свету я привыкал постепенно. Едва прорвав дыру между веками одного глаза, серо-мутное пятно сразу же приклеилось к зрачку. С пятой попытки мне удалось расширить глазную амбразуру и определить, что это пятно является окном. А откуда в лесу окна? Я же оставался около машины… не мог же утащить меня медведь в свою берлогу с окнами?
Концентрация моего внимания сильно опережала сконцентрированность моего же зрения. Второй глаз проигнорировал команду «Открыть кингстоны». Нет, кингстоны это не в голове, это, вроде, на корабле. Хотя прямо сейчас не важно, где и у кого кингстоны и что они вообще такое, важно то, что первую часть команды глаз нагло не выполнил.
Поднять руку и помочь пальцами глазу что-то мешало. Кое-как приподняв голову и ощупав себя единственным работающим глазом, я определил, что мешает мне поднять руку обычное одеяло, заботливо подсунутое под меня. Это, выходит, я в больнице?
– Виктор Макарыч! Виктор Макарыч! Вот старый хрыч. Макарыч! Аварийный пришёл в себя.
Голова моя кое-как осилила крен в левую сторону. Женский голос, звучавший сверху и громко, принадлежал женщине в белом халате и с большим… кормовым отсеком. Так будет правильно назвать то, что я увидел практически на уровне моих глаз. Переползая взглядом от этого отсека вверх по спине и до самой до макушки с серо-коричневыми волосами, я окончательно убедился, что таки да, я в больнице и передо мной настоящая медсестра. Следом за пониманием моего местоположения массированно навалился больничный аромат.
