– Да! – Я так ору, что девушка вздрагивает и отшатывается. – Ей пиздец как нужна помощь! Она – моя жена! И если ваш врач навешал ей на уши хуйню, и она решила сбежать, то всей вашей клинике пиздец!
– Успокойтесь, пожалуйста. Думаю, мне стоит сообщить руководству.
– Да уж потрудись!
Хочется расколотить пару витрин и лишь осознание, что так я потеряю драгоценное время, не дает этого сделать. Проклятые инициативные идиоты! Что они ей сказали? Если Полина не найдется, я засужу каждого из уродов, поездивших ей по ушам!
Наконец испуганная администраторша ведет меня в кабинет начальства. Судя по всему, директор клиники вовсе не собирался в такую срань приезжать на работу.
– Итак, Кирилл Михайлович, я вас внимательно слушаю. Что случилось, и зачем вы испугали мой персонал?
– Я хочу видеть врача, который вчера делал аборт моей жене.
– Полине Романовне Вороновой, так?
– Именно.
– Понимаете, Кирилл Романович, есть небольшая загвоздка. Полина Романовна вчера изменила соглашение с клиникой. И вычеркнула вас из списка доверенных лиц. Я связан врачебной тайной, этикой и уголовным кодексом.
– Хватит ездить мне по ушам, – обрываю его я, – ничем вы не связаны и не рискуете. Я прошу пригласить врача. Это сложно сделать? Я имею право побеседовать со специалистом вашей клиники?
– Да, разумеется. Но разговор будет в моем присутствии. И еще раз подчеркиваю: никакие подробности о здоровье Полины Романовны вам не передадут.
Я откидываюсь в кресле и внимательно рассматриваю мужчину перед собой. Он определенно не похож на идиота, знает законы и вряд ли сдаст мне хоть одного своего сотрудника. Такие не прогибаются, и деньги их мало интересуют. Интересно, он наемный директор или владелец? Похоже на второе.
– Нина, пригласите Павла, пожалуйста.
Еще один повод для размышлений: дверь открывается практически мгновенно. Значит, врач ждал в коридоре.
– Сергей Васильевич, вызывали?
А еще он без халата. Тоже сорвали из дома?
– Павел Маркович, присаживайтесь. Знакомьтесь, Кирилл Михайлович Воронов, супруг Полины Романовны, вашей пациентки.
– Что-то случилось? У нее осложнения?
– Вы мне скажите, – не выдерживаю я, – какие бывают осложнения после нихуя.
– Что, простите?
– Хватит. Она сделала аборт или нет?!
– Не думаю, что имею право отвечать на подобные вопросы. Сергей Васильевич, я как врач, категорически против обсуждения здоровья пациентки с посторонними.
– Понимаю. Кирилл Михайлович, давайте повернем разговор в конструктивное русло. Потому что пока он выглядит бессмысленно. Вы – умный взрослый человек. И понимаете, что закон полностью на нашей стороне. Полина Романовна недвусмысленно озвучила свое нежелание передавать вам какую-либо информацию. Мы все заинтересованы в том, чтобы разрешить конфликт. Но я пока вообще не понимаю, в чем он заключается. Либо разговариваем, либо я дам вам контакт нашего юриста, можете попробовать решить вопрос в судебном порядке.
Я выдыхаю. Да. Нахрапом и угрозами не возьмешь.
– Вчера моя жена легла в стационар на аборт. А сегодня она сбежала. Без денег, телефона, неизвестно, в каком состоянии. И я хочу выяснить, что ваш врач ей наговорил, какую херню налил в уши и сделал ли вообще аборт.
– Полина Романовна – совершеннолетняя дееспособная девушка, – вякает врач. – Она имеет право как сделать аборт, так и отказаться от него. И уйти от мужа тоже может.
Я нервно смеюсь. Почти теми же словами говорила Полина. Теперь у меня нет сомнений, откуда дует ветер, и я вытрясу из докторишки правду. Сейчас или потом, в темном переулке, мне плевать.
