Ринна в ответ хмыкнула и присела за стол подальше от циркачей, сначала налив себе чая из высокого медного чайника. Толстостенная глиняная чашка приятно согревала пальцы. Быть изысканной леди отчаянно не хотелось. И кто придумал, что она должна?..
– Вот, мальчики эти, из цирка, что на празднике выступали. Привезли мне кое-что от старинной знакомой, – пояснила она Ринне, – и рецепт пряников хотят получить. А я что, я не против! Когда это я рецепты прятала? Да, ласточка?
– Конечно, Нона, – улыбнулась Ринна, – мы хорошим всегда делимся.
Накануне Новогодья пряники пекли по всему Руату, но и в другое время тоже, их продавали в кондитерских, на ярмарках, всюду они были немного разные, но суть всё равно одна. Но Ринна ни на какие другие не променяла бы ту душистую сладость, что готовили только в их кухне.
– Говорят, вкуснее ваших, ленгарских пряников ничего нет, – сказал один из парней, явно намереваюсь польстить поварихе, та только усмехнулась.
– Почему же. Я считаю, что много чего есть вкуснее пряников. Я могу тебе десять бисквитов с разным кремом подать, на первом – ты мой, и на десятом совсем ум отъешь. Суть пряников совсем в другом. Да, иногда их ничем не заменишь.
– Я скорее отъем ум, если ты приложишь свои таланты к свиной вырезке, тётушка, – заметил циркач.
Ринна уже к ним присмотрелась. Оба лет примерно двадцати пяти, оба без брачных браслетов. Бывают у циркачей брачные браслеты, интересно? И вообще, где цирк, а где пряники? Зачем им эти пряники?..
В то же время они циркачи, значит, люди сильные и смелые. Так может?..
– Я знаю, – ответил другой циркач, – у пряников особый вкус, особый запах, который не забывается. Откусишь и вспомнишь того, кто тебя такими же угощал. И это без всякого колдовства, да? – его глаза лукаво блеснули.
– Всё правильно, – согласилась Нона. – В каждой пекарне свои пряники. Моя мать пекла их для отца, когда он уходил в плавание – он был моряк. И здесь, в Ленгарском замке, тоже свои пряники. Они лучше всех. Точно такие раньше готовили при королевском дворе в Асварде, потом они рецепт потеряли. То, что пекут там сейчас – уже другие пряники. Тот рецепт теперь тут, потому что племянница короля когда-то стала графиней Ленгар.
– И что? Ленгар не так и далеко от Асварда, вы подданные короля, так почему у них нет правильного рецепта?
Нона посмотрела на парня так, словно он явную глупость сморозил, махнула рукой и весело пояснила:
– А не положено! Что имеешь – береги, потерял – не плачь! Так, что там с тестом дальше? Вливаем хлебное вино и поташ, разбиваем яйца по одному… вот так… – пекарка не только говорила, но и ловко проделывала сказанное, – муку пшеничную крупитчатую тоже, отмеренную, добавляем, и лопаткой вымешиваем, вымешиваем, ещё вымешиваем. Хлебная мука не годится, понял? А теперь в погреб отнести, пусть выстаивается. Через неделю можно печь.
– Как через неделю, – вскинулся один из циркачей, – разве ты не обещала, что отведаем? Через неделю мы далеко будем!
Нона смерила его насмешливым взглядом.
– Что я сказала, то и будет. Из подвала уже готовое тесто принесли, да не двухнедельное, а годовое. Сейчас будем печь.
– Так оно в подвале год простояло?!
Ринна уже сдерживала смех. Многие иноземцы удивлялись, слыша, что тесто для руатских пряников готовится так долго!
– Будешь помогать, ласточка? – ласково спросила её Нона. – Ты ведь поэтому пришла, повозиться захотелось?
