Мне было четырнадцать, когда батя и Маруся начали жить вместе. Тогда меня это бесило, меня злила ее опека, которой она вдруг решила окружить меня со всех сторон, но батя быстро мне объяснил, где я был не прав. Зато теперь, спустя почти девять лет, я отлично понимаю, что Маруся заботилась обо мне не для того, чтобы мне понравится, а просто она такая – немного чудная, слегка наивная, но зато настоящая.
И понял я это только тогда, когда она перестала надо мной трястись – когда родила Варьку. Ей тогда было очень сложно уделять привычное внимание всем и сразу.
Помню, она однажды не спала всю ночь. Варька ревела каждые пять минут ни то из-за колик, ни то из-за еще чего-то детского. Батя тогда, как назло, был на дежурстве, а я как ссыкун, вместо того, чтобы предложить Марусе свою помощь, всю ночь проторчал в своей комнате, хотя особо и не спал (семнадцатилетнее ссыкло). А утром, когда пришло время завтрака, и малая, наконец, затихла и уснула, я вышел из своей комнаты, чтобы пожрать и свалить на учебу, надеясь выспаться хотя бы там за задней партой. Но завтрака не было. Маруся сожгла его на хрен и плакала над сковородкой, тихо сотрясая плечами. Увидев меня, она быстро утёрла слёзы и натянула улыбку, сказав, что сейчас всё приготовит. Наверное, так стыдно перед ней, как в тот день, мне не было еще никогда. Но именно с того дня мы, наконец, смогли выстроить нормальные ровные отношения.
- Какие планы на вечер? – сев напротив, Маруся машинально поправила очки на переносице и вопросительно посмотрела на меня. – Уже придумал, где будешь отмечать с друзьями? Или, может, с девушкой?
- Не пытай пацана, Марусь. Пусть хоть прожует. Главное, чтобы я вечером шашлычка поел, - поворчал батя и незаметно повернул кружку для Маруси с горячим кофе так, чтобы ей было удобнее ее брать. А затем, накрыл угол стола ладонью, когда Маруся резко потянулась к мелкой, чтобы стереть с ее щеки кетчуп – простые и известные мне ритуалы, которые я наблюдаю уже несколько лет.
- С пацанами в клубе посидим. Ничего особенного, - ответил я, нанизав на вилку бекон.
- А девушки? – с очень жирным намёком протянула Маруся.
- А их они снимут в процессе, - знающе ответил батя, на что я одобряюще кивнул. Примерно так оно всё и происходит обычно.
- Ну, это я просто к тому, что, если у тебя есть девушка, Тём, то ты мог бы пригласить ее на семейный ужин к нам, а потом вы могли бы пойти и праздновать твой день рождения в клубе своей компанией, - улыбалась Маруся.
- У меня нет девушки. То есть постоянной нет.
- Ладно, - торопливо ответила Маруся и сдалась. В ее системе ценностей любовь должна быть первой, единственной и на всю жизнь. Мой ветреный образ жизни она не разделяла, хотя и пыталась понять.
Я не бабник, просто я не привязываюсь к одной девушке.
После завтрака мне пришлось заплетать мелких. Из-за того, что я редкий гость в их доме, когда я появлялся, они решали, что только я достоин того, чтобы их обслуживать.
Пока батя и Маруся неприлично долго застёгивали наверху платье, я собрал девчонок, прихватил с собой Кая и вышел со всеми ними на улицу к гаражу. Усадил девчонок в детские кресла, передал их бате и, попрощавшись, отчалил до вечера.
Первым по программе был универ, затем цветочный магазин, а за ними кладбище.
Влажной салфеткой привычно смахнул с памятника пыль и паутину, заменил старые цветы на новый букет белых роз и сел напротив на скамейку. Молчаливое созерцание маминой фотографии - как ритуал подведения итогов еще одного прожитого года.
