– Виноват, – с ненавистью сказал Палыч.
Эксперт встал на колени и сунул голову между стеной и кроватью. Через мгновение в его руках шуршал полиэтиленовый пакет с каким-то крошечным предметом на дне.
– И что это у нас такое? – спросил следователь.
– Выглядит как таблетка, – ответил эксперт, – ма-ахонькая такая… голубенькая…
– Юра, ты у нас по медицине – дай пояснение, – попросил врача следователь.
Врач долго разглядывал предмет сквозь целлофан, пожал плечами:
– Первый раз вижу. Что-нибудь заморское. К примеру, от головы или живота…
– От мозгов, – громко сказал Палыч, угрюмо глядя на Глебова, – мы второй месяц эту пакость на каждых танцах у малолеток отбираем. «Холодок» называется. С ментолом.
– Наркотик?
– Он.
– Уверен?
– Могу, конечно, и ошибиться. Но уж больно похожа.
– Так, – следователь повернулся к Глебову, – Андрей Иваныч, поясните – откуда это у вас в квартире появилось? Можете?
– Нет, – растерянно пробормотал Андрей, – Я вообще никаких таблеток с детства не принимаю… народными средствами…
– Водка с хреном, – понимающе кивнул эксперт, – наш человек.
Следователь встал, прошелся по комнате, почесал нос в раздумье.
– Выходит, если это не лекарство хозяина квартиры, мы имеем первое вещественное доказательство, а, Виталя?
– Первое, – кивнул эксперт, – и практически единственное.
– Негусто, – следователь повернулся к сержанту, – Палыч, и как эта штука работает, знаешь?
– Как кувалда по затылку, – мрачно ответил сержант, – сначала все неуемно веселятся. Без тормозов. Если дерутся – боли не чувствуют, всем весело – и тем, кто бьет, и тем, кого бьют. Согласны на любые предложения – веревки можно вить. Потом веселье проходит, начинается плач, покаяние, жалость к себе. Если рядом есть открытое окно – могут выйти. А самая хреновая – третья стадия. Им очень хочется спать.
– Что же здесь хренового? – удивился эксперт, – пусть спят… усталые игрушки…
– Так если спать не дать, они зубами в горло могут вцепиться… и вцеплялись уже, кстати.
– А зачем спящих трогать?
– Они ж спать ложатся, где захотят, – пояснил сержант, – в туалете, на мостовой, в лифте, на дискотеке… пачками падают, а нам их забирать.
– Что же я про эту бяку ничего не слыхал? – удивился следователь.
– Это ж не героин. Новинка наркорынка. Ничего, – «успокоил» Палыч, – через полгода от нее у всех головы заболят. Никакие народные средства не помогут.
– А эффект привыкания есть? – спросил врач. Сержант пожал плечами:
– Новая же, зараза. Неизученная…
Резкий звук дверного звонка заставил всех вздрогнуть от неожиданности.
– Гостей ждем, Андрей Иванович? – тихо спросил следователь.
– Н-нет, – растерянно протянул Глебов, – у меня гостей вообще…
– Андрей Иванович, – также тихо продолжил следователь, – давайте прогуляемся, дверь откроем… только без эмоций, пожалуйста.
Они вышли в коридор, протиснулись мимо оцепеневших понятых. Следователь буквально вдохнул Андрею в ухо:
– По плечу когда хлопну – шаг влево, лады? А потом вас здесь как будто совсем нет…
– На пол лечь, что ли?
– А хоть на потолок. Так, открываем…
Глебов осторожно потянул на себя дверь. За ней стоял очень серьезный мальчик лет пяти-шести. Он уверенно вошел в квартиру и остановился у колена одного из понятых:
– Деда, – сказал мальчик, – баба сказала, что менты – ментами, а таблетки ты пить должен вовремя.
Понятой посерел.
– Грубовато, конечно, – согласно кивнул эксперт, – но общая идея устами младенца выражена верно. Владимир Ильич – не пора ли нам «пора»? Я тут нового чего-то вряд ли найду… даже с Палычем на пару. Дездемону Юра к себе заберет.… Поехали?
