Только лишь четыре дня в неделю Димина жизнь играла яркими красками – когда навязчивые голоса в голове заглушала музыка и весёлый смех, когда подпрыгивали мелкие камни и галька в цеху заброшенного завода, а после тренировки приятно болело тело и отдыхал мозг.
Но в остальном пустота продолжала следовать за ним по пятам.
Однажды, когда Дима со спортивной сумкой, бодрый и свежий, в радостном ожидании пришёл на обычное место встречи с командой, цех был пуст. В тот день июль раскрасил мир вокруг ярким солнцем, но весь этот свет тщетно пытался пробить холодный железный потолок заброшенного завода. Дима сел на какую-то балку, затем встал и в течение часа рассеянно выполнял ряд коротких упражнений в абсолютной тишине. Затем, осознав, что сегодня никто не придёт, тоскливо поплёлся в сторону дома.
Acceleration. Ускорение темпа.
Грязная рука протягивает ему горящий кусок «Беломора», от которого идёт чуть сладковатый запах. Лёгкие наполняются дурманящим дымом, а мозг отключается. Чьи-то лица, злые усмешки хаотично мелькают по сторонам. Кого-то выворачивает наизнанку около скамейки. Не его. Но его тоже выворачивает.
Какой-то тёмный подъезд. В него впиваются чьи-то губы. Тяжёлое дыхание, боль и усталость. Головокружение, беспамятство, забвение.
Acceleration. Ускорение темпа.
– Нам нужно серьёзно поговорить о твоей жизни, Дима, – произносит знакомый тихий голос. – Мне не нравится та дорога, которую ты выбрал.
Отец сидит на его постели, смотрит на стонущего подростка.
– Д-да? Иду по т-твоим с-стопам, пап-па.
Звонкая пощёчина.
– Может быть, я и плохой пример для подражания, но в твоём возрасте я готовился к поступлению в университет, много читал и не пьянствовал в компании неизвестно кого.
– Да отстань ты. Я б-был с друзьями.
– Знаю я этих друзей – дворовое отребье, которое тебя принесло вчера. – Вздох. – Я не хочу ссориться, просто подумай о том, куда катится твоя жизнь. Маме было бы за тебя стыдно.
Гнев. Он хочет наброситься на отца, ударить его, причинить боль, вцепиться в него зубами, но… слабость в теле не даёт этого сделать. Мгновение… Вспышка проходит, а в душу проникает беспощадная боль совсем иного рода.
Слёзы. Он кивает отцу и отворачивается к стенке.
Change of level. Смена уровня.
– Ты что, Ди-имка, со-о-овсем зазна-а-ался, не признаёшь лучших друзей? – осклабился Белый, случайно встретившись с юношей на улице недалеко от завода.
Дима молчит.
– Не звонишь, не пишешь, не приходишь, совсем важный стал?
Дима молчит.
– Эй, а ну отвечай, когда с тобой разговаривают! – Грязная рука хватает его за плечо.
Дворовый знакомец отлетает на несколько метров. Недобрая усмешка змеится на его лице.
– Ты об этом пожалеешь, заика чёртов.
– Б-бояться уж-же? Или до з-завтра п-подождёт? – В глазах Димы загорается опасный огонёк.
– Ну ты прямо сейчас по роже схватишь, недомерок!
Две фигуры застывают, готовясь наброситься друг на друга. Диме жарко и душно от злости. Вдруг со стороны завода дует прохладный ветерок и раздаётся знакомый голос, в котором, тем не менее, слышатся нотки раздражения:
– Ну и что? Долго тебя ждать?
Это Псих. Он был недоволен, потому что приглашённый на свой первый джем подросток задерживался. А если что-то и могло вывести Психа из равновесия, так это когда люди не держали своих обещаний. Белый, разглядев рослую фигуру говорящего, быстро поумерил пыл.
