– Время пришло. Как у вас в Библии сказано, «время разбрасывать камни и время собирать»? Они нашли того, кто собирает камни, скоро нам придётся ответить за всё.
Отец Павел начал было снова креститься, но, остановившись, прошептал:
– Не зря я видел нынче адское пламя во сне. Вот оно, значит, как. Чувствую, лихой час не за горами. А что делать? Бежать бы надо, да куда? Везде достанет нечистый!
– Не бежать нам надо, а действовать, неспроста гипнотизёр отсылает подальше Посланника своего, знает: время не пришло, выжидает, хитрец. А уж когда время придёт, вот тогда подожмём хвосты.
– Не приведи Господь, – прошептал побледневший священник.
– Но не волнуйтесь, отец Павел, – усмехнулся пришедший, – я уже нашёл того, кто поедет за ним, ещё поборемся с гипнотизёром. Только держаться мы теперь должны вместе. Поодиночке они нас, как овец, перережут.
Отец Павел молчал, кивая, соглашаясь со своим гостем. Он морщил лоб и думал о своём.
– Была у меня мечта в молодости: построить храм, светлый, чистый, чтобы приходил в него человек и замирал в возвышенном изумлении. Да не давал мне Господь выполнить задуманное, чувствовал гордыню мою. Что ни сделаю, всё судьба дурным местом поворачивалась. Впал в грех отчаянья тогда, каюсь. К святым иконам с кулаками пришёл, грешник. А сам всё шептал: «За что отринул ты меня, Господи?» Вот и поймал меня лукавый, видя слепоту мою. Соблазнил. Да я ж не ради себя старался, ради людей.
Отец Павел посмотрел на собеседника, тот в ответ глядел с усмешкой и презрением.
– Я вот не пойму одного, господин хороший, – сказал отец Павел. – Ну, ладно, я ради мечты старался, у других тоже свои мечты есть, хорошие или плохие, но есть. Кто о профессии думал, кто в долгах был, выкарабкаться хотел, кому-то деньги на дом с садиком нужны были. За что вы-то в грех сей впасть решились, чтобы безнаказанно к беспорядкам везде взывать? Ради чего вы всё вокруг разрушить хотите?
– Эх, дорогой вы мой служитель культа, даже не пытайтесь меня понять. Вы думаете, я такой беспринципный, циничный монстр. Да, вы правы, я такой, но я – это вы без маски ложной нравственности. Везде все учат любви к ближнему, любви к Родине, рассказывают сказки про высокую мораль. А зачем мне ваша мораль? Зачем мне любовь к человеку? Что такое ваш патриотизм? А вера в Бога? Зачем все эти ваши абстрактные выдумки? Я не хочу страдать за всё это. Живу я здесь и сейчас, и если что-то мне мешает жить – оно должно быть разрушено. Какая у меня мечта? Моя мечта – это кайф от жизни, и не потом, а именно сейчас. Никакого «потом» уже не будет. Вот вы клянёте Иуду, думаете, он предал Бога. А не думали ли вы, что нельзя предать то, во что не веришь? Вы считаете, что тридцать сребреников – это плохо? Но это и была вера его. Святая или нет, но вера. Вера в то, что можно жить и наслаждаться безо всяких моральных угрызений и не ждать, что когда-нибудь на тебя снизойдёт благодать. И давайте закончим с этим, у нас чертовски мало времени. Я собираю всех сегодня в полночь на нашем месте.
– Я буду там, – мрачно ответил священник.
