Наконец они прошли всю библиотеку до конца. Слуга нажал на скрытую кнопку звонка. Как в шпионском романе, один из шкафов повернулся вокруг оси, открыв им вход в секретный зал. Зал был оформлен в готическим стиле, так полюбившемся хозяину, проёмы окон были украшены шикарными витражами на религиозные темы. Длинный стол и стулья с высокими спинками в стиле Средневековья стояли посреди зала. Стульев было восемь. В тайном зале тоже соблюдались причуды хозяина. Поэтому вместо электричества на столе стояли подсвечники с зажжёнными чёрными свечами. Все присутствующие молча повернули головы, без эмоций встречая вновь прибывшего.
– Добрый вечер, отец Павел, мы ждём только вас, – сказал человек, стоящий перед всеми и управляющий этим собранием. Это был всё тот же господин, которого отец Павел несколько часов назад назвал в храме Корсаром. Это он в своё время организовал их тайное общество. За энергичный характер, беспринципность и честолюбие, а также вечный бунт против общества и власти его все называли Корсаром – так и приросло это имя к нему.
Все люди, собранные им здесь, совершили когда-то сделку с гипнотизёром. Корсар знал, что наступит время – и все они ответят за это – за ними придут и потребуют их судьбы, жизни и души. Он свёл их, надеясь, что вместе они смогут противостоять этой катастрофе. Нет, конечно же, нет, он не хотел их спасти, он не собирался спасать никого на свете. В этом мире он любил только себя. Но совместные усилия давали ему шанс жить в своё удовольствие как можно дольше.
– Да оставьте вы свои приветствия. Какой же тут добрый вечер? – ответил измождённым голосом отец Павел.
– Ну что, не обмочились от страха, батюшка? – съязвил Грабовский. На правах хозяина он был в домашнем халате и тапочках. Иссохшее бледное лицо с красными злыми глазами идеально дополняло его образ вампира. Расположившись в большом удобном кресле, в отличие от всех остальных, сидящих на стульях, заложив ногу за ногу с нахальной ухмылкой, он покуривал кальян и смотрел на всех свысока.
– Так что, не прикажете ли вам свежие портки подавать? – Грабовский зло засмеялся и выпустил дым прямо в лица гостей.
– Оставьте батюшку в покое, он и так натерпелся от ваших дурацких шуточек, господин Грабовский. Вы бы лучше ко мне в больницу пришли, я бы вас психиатру показал: не может нормальный человек в таком склепе жить без последствий для своего душевного здоровья. Во вред пошли вам народные денежки, теперь вот людей мёртвых больше любите, чем живых. Конечно же, мёртвым-то ничего отдавать не надо, – раздался чей-то громкий голос в защиту священника.
Грабовский повернулся к говорящему:
– А вы бы вообще помолчали, пиявка медицинская, привыкли последние гроши с пенсионеров собирать, не очень-то вас совесть мучит, когда вы на «Лексусе» в больницу приезжаете. Может, вам себе, господин хирург, сначала душевное здоровье поправить? – парировал Грабовский, сощурив глаза.
Тот, к кому обращался олигарх, был человеком средних лет, с залысиной и очень умным лицом. Дорогие очки делали его лицо ещё умнее. В этом человеке многие бы узнали известного хирурга Дворянского Ивана Ивановича. Его боготворили за множество спасённых жизней. И было за что. Ряд блистательных операций заслуженно выводил его имя на мировой уровень. Дворянский очень гордился своей работой.
Но, надо признать, был у Ивана Ивановича маленький грешок. Как бы ни любил он свою профессию, как бы ни стремился помочь людям, но деньги любил ещё больше. Понимая, что среди его пациентов есть не только миллионеры, но и люди совсем небогатые, он всё-таки брал деньги, закрыв глаза, с бабушек и дедушек. И надо сказать, что его негласный тариф рос вместе с ростом его известности. С последней надеждой, глядя на него, как на святого, пациенты несли ему деньги в конвертах. Он понимал, что дарит им намного больше, чем эти деньги. Были и те, кто нёс свои последние сбережения. Ну разве можно было отказать людям, приходившим с такой искренней благодарностью? Нет, господин хирург слишком сильно любил людей, слишком был благороден, он не мог их огорчить, поэтому брал даже последнее.
