Прыжок самурая - страница 2

Как всегда, за все это пришлось отдуваться толстяку Герману. После разноса, устроенного Гитлером, «главный летчик» фашистской Германии поднял в воздух всю авиацию, и несчастные Югославия с Грецией содрогнулись под тоннами бомб. Белград, Скопье, Ниш, Салоники, Коринф, Гераклион и десятки других городов заполыхали, охваченные пожарищами. Безжалостный бронированный кулак обрушился на слабо укрепленные позиции югославской армии, и к 18 апреля страна целиком оказалась под кованым сапогом вермахта.

Чуть дольше продержалась Греция, но и она не смогла противостоять превосходящим силам противника. Потомки древних ахейцев вынуждены были уйти в горы, чтобы начать там партизанскую войну.

Теперь, когда у Гитлера были полностью развязаны руки для решающей схватки с заклятым врагом – Иосифом Сталиным в споре за лавры мирового вождя, он снова принялся наседать на императора Хирохито. Удар японских армий в спину русским мог снять последние сомнения у верхушки слишком осторожных, профессионально скептических генералов, не упускавших возможности лишний раз ткнуть ему, рейхсканцлеру Великой Германии, в лицо ефрейторским прошлым и потрясти «священной иконой» – Бисмарком, остерегавшим против войны с «русским медведем». Сборище жалких холуев, получивших из его рук маршальские жезлы, они не хотели видеть дальше своего носа и понять всей гениальности идей национал-социализма. За каких-то семь лет ему удалось превратить униженную, раздавленную позорным Версальским миром страну в сверхдержаву. У ног Германии сегодня валяется пол-Европы, а завтра ей будет принадлежать остальной мир.

И. В. Сталин в сопровождении охраны идет по площади Свердлова из Большого театра с заседания XVI съезда ВКП (б). Москва, 26 июня 1930 г. (РГАСПИ. Ф. 422 Оп. 1. Д. 422. Л. 6. Фото 69)

Но на пути к этой цели оставался еще один не взятый бастион – большевистская Россия. Даже беглый взгляд на карту мира вызывал в душе невольный трепет. Советский Союз занимал одну шестую ее часть. Проглотить такой огромный кусок в одиночку и при этом не подавиться было весьма трудно, и потому здесь, в Берлине, министр иностранных дел Риббентроп, как мог, выкручивал руки хитрой лисе, японскому послу Осиме, а в Токио шеф германского посольства генерал-лейтенант Ойген Отт настойчиво подталкивал в спину японских генералов и требовал озвучить точный срок начала выступления императорской армии. Но в ответ неизменно звучали заверения в вечной дружбе и готовности поддержать союзника в войне против Советов, а дальше этого дело не шло.

В тот последний месяц перед началом Большой войны на Западе император Хирохито стоял перед непростым выбором, и его можно было понять. Соблазн после нападения Германии на СССР сокрушить мощью Квантунской армии советские дивизии и захватить Дальний Восток, а за ним и Сибирь был слишком велик. Но после неожиданной заминки вермахта в Югославии и Греции в императорском дворце призадумались и стали тянуть время, выжидая, как будет развиваться германский блицкриг в России.

Однако не только это обстоятельство удерживало японскую армию от немедленного вступления в Большую войну. Трезвый расчет охлаждал боевой пыл даже самых воинственных генералов. На бескрайних просторах востока России после полутора месяцев боевых японской боевой технике грозило превратиться в груду бесполезного металла. За это время все запасы горючего иссякнут. Держа в уме эту весьма серьезную причину, японские дипломаты вели двойную игру. В Берлине они убеждали нетерпеливых союзников в своей готовности выступить против Советского Союза в ближайшее время, а в Вашингтоне вели закулисные переговоры о заключении мирного договора.