– А почему вы решили, что он отморозок? – уточнил Володя, сдерживая вдруг сбившееся дыхание.
– Ну а кто? – вопросом на вопрос ответила Евдокия Ивановна. – Я за весь свой стаж работы в преподавательском составе таких не видывала.
– Так он наш студент? – перебил её Владимир.
– Упасите, Высшие, – преподаватель отмахнулась с какой-то, как показалось мужчине, брезгливостью, и поморщилась. – Таким и высшее образование ни к чему. У них всё наверху схвачено. Игорь Родионов – это сынок местного бизнесмена. Отец занимается продажей бытовой техники, а сынуля дурит, как дышит. Без царя в голове – говорили наши родители, вот это точно про него. Он нашу Женьку подцепил на каком-то студенческом слёте. Что уж он там делал – ему одному известно, но вот. Тёмная история, Митрофанова не откровенничала. Зачем со старой дурой по душам о личном?
Евдокия Ивановна усмехнулась, но как-то грустно.
– Жалко девчонку. Что у них там – неизвестно, но он ревнивый шибко. Добром не закончится это, – она покачала головой.
Владимир внимательно слушал и наблюдал за реакциями своей коллеги. Студенты за глаза звали её Цербером и побаивались, хотя признавали её суровую справедливость к своим подопечным. Самые бесстрашные шли к женщине писать свои научные работы и, как правило, защищались с отличием. Евдокия Ивановна дело своё знала и, несмотря на почтенный возраст, до сих пор занималась какой-то исследовательской деятельностью.
– А у вас какой интерес к девушке, а? – Макарова вдруг хитро блеснула глазками.
– Да как-то… переживаю, насторожил меня этот… Игорь, – Владимир внезапно стушевался.
– Да девка она хорошая, и ты молодой, – подбодрила его женщина и подмигнула, внезапно перейдя на "ты".
– Может, у них серьёзно всё, – пробормотал Володя, чувствуя, как щёки заливает краска и они начинают полыхать, словно у пятнадцатилетнего мальчишки.
В глазах Евдокии промелькнула жалость.
– Поступай как знаешь. Но мой совет – дай ей визитку со своими координатами. С домашним адресом. Видят Высшие, пригодится.
– Адрес? – Владимир задумался над предложением своей коллеги, потом кивнул, – пожалуй, я так и сделаю. Спасибо, Евдокия Ивановна.
– И тебе не хворать, – пробубнила преподаватель в уже закрывающуюся за мужчиной дверь.
Владимир торопился домой. Он быстро шёл по улице, наблюдая, как в сгущавшихся сумерках начинали зажигаться уличные фонари. Изредка навстречу попадались прохожие. Безликие, словно роботы – маски на лицах, как не были раскрашены, лишали людей индивидуальности. Мужчина понял, что ему не хватает улыбок людей. Наверное раньше прекрасно жилось – люди видели эмоции на лицах друг друга и могли открыто улыбаться.
Когда человечество свернуло не на ту дорожку? Наказали ли людей высшие силы, или люди сами себя наказали? Слишком много вопросов. Всё меньше времени. Жизнь не бесконечна, а туман не становится менее таинственным. Можно бесконечно биться над решением проблемы, но какой в этом толк, если мир не меняется?
Он почувствовал, что задыхается. Снова и снова это ощущение возвращалось к Володе с тех пор, как произошла катастрофа. Утром, когда он узнал, что остался один, случился первый приступ. Паника, накрывшая волной, холодными пальцами сдавшая горло. Он не мог протолкнуть воздух в лёгкие, открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. На грани потери сознания получился судорожный вдох, под рёбрами закололо и перед глазами появились чёрные мушки. После этого подобные приступы хоть повторялись, но редко, только в минуты сильной эмоциональной встряски.
