– Да ну, у меня ж максимальная продолжительность европейского романа пять дней, четыре часа, тридцать минут и пять секунд. Проще говоря, пока самолет не взлетит. Лучше так.
– Ха! Самоирония – это признак зрелой личности! Так что за новости тогда?
– Мне предложили писать для одной джазовой группы, у них тур начинается в начале лета. Я еду с ними как полноценный член коллектива. Как-то так.
– Ого, а что за тур?
– По Европе! Но большую часть времени мы почему-то проведем в совсем не джазовой Италии.
– Ну, а ты сможешь вернуться на пару дней в Питер? Когда, кстати, тур заканчивается?
– Вроде как в середине августа.
– Работка, конечно, для тебя подходящая. С какого ты возраста по Европе одна таскаешься?
– В двадцать один год первый раз полетела в Берлин – он один из любимых городов у меня.
– А что в нем такого особенного?
– Для меня важно, что я чувствую себя в Берлине очень свободной. За этим я готова туда возвращаться.
– А ты что, джаз любишь? Я как-то не припомню, чтоб ты его слушала.
– Да ну, Дим, нам надо чаще встречаться и выбираться куда-нибудь втроем.
– А что за группа? Как ты их вообще нашла?
Я вкратце пересказала историю в поезде, а потом кинула пару фраз про Макара.
– Все ясно, ты этому Марку понравилась, и он тебя через знакомого в группу притащил, получается так.
– Ну, вроде как да, – согласилась я. – Вообще, Марк – интересный малый.
– Только не влюбляйся, пожалуйста, в барабанщика, у меня все знакомые, что стучат по тарелкам, – полные мудаки. А тебе такой не нужен! На чем этот Марк, кстати, играет?
– На ударных, – улыбаясь, ответила я.
– Да-а-а-а, сестра… Интересной жизнью ты живешь. Знакомишься где угодно – в поездах, библиотеках и на автобусных остановках, но только не в родном городе. Странная ты! Но я тебя все равно люблю, только будь осторожней. И к отцу зайди, он просил.
– А как ты хочешь Тане предложение сделать, ты уже придумал? – поинтересовалась я. – Только умоляю, не вези ее в Париж и не тащи на Эйфелеву башню! Она столько признаний за все это время выслушала, что скоро рухнет! Такая пошлость!
– А что тут пошлого?
– Да все! Я голосую за оригинальность. И вообще, Париж – не самый романтичный город в мире. За любовью надо ехать в Италию, в Вечный город…[49] Есть макароны, обмазываться мороженым, сидеть на Испанской лестнице и на ней же встречать рассвет…
– Ну, у каждого своя романтика, – заключил Дима. – Мы с Таней летим в Прагу на майских праздниках навестить ее брата. Там что-нибудь и придумаю.
– Как вариант, кинь кольцо в стакан с пивом, только следи, чтобы она не подавилась, – отвесила я.
– Лиза! – выкрикнул Димка.
– А что?! Я Таню тоже люблю и забочусь о ней!
– А ты сегодня дерзкая! Сидишь такая, все юморишь! Это, случаем, не из-за Марка твоего?
Я расплылась и почувствовала, как начинаю краснеть.
– Мы просто общаемся. К тому же, нам в тур ехать, я о «таком» и не думаю…
– О «таком» она не думает. Ха! Вижу!
Зашла Таня и села к Диме на колени. Мы доели пирог, поболтали втроем немного, и я засобиралась домой:
– Что с деньгами, сестра, все стабильно?
– Их стабильно не хватает, – разоткровенничалась вдруг я.
– Сколько тебе нужно?
– Да нисколько, перестань! Мне на следующей неделе заплатят гонорар за статью про жемчуг, я в нем теперь настоящий эксперт.
На прощание брат обнял меня и поцеловал в щеку. Уже спускаясь в метро, я обнаружила в кармане откуда-то взявшиеся пять тысяч рублей.
