Победа над «Динамо» никого не оставила равнодушным. Генерал-лейтенант Курдюмов вызвал своих «лейтенантов» и каждому пожал руки.
– Александров, вы оправдали все надежды. Илья Сидорович в вас не ошибся! И теперь вот не знаю, радоваться или нет. Пришла бумага о принятии вас на курсы лейтенантов. Придётся ехать в Москву. А значит, переманят вас столичные в свои ряды. Как пить переманят. Но это вопрос спортивный. А сейчас я бы хотел перейти к другому событию, не менее, а может даже и более важному, – Курдюмов кашлянул в кулак, поправил рукав и взял в руки красную папку. – За проявленный героизм и находчивость в бою, за сохранение имущества в боевой обстановке, мужество и проявленную храбрость наградить рядового Александрова Константина Николаевича медалью «За боевые заслуги»! Сержант Александров!
– Я!
– Ко мне!
– Есть!
Костик, немного ошарашенный от неожиданной новости, строевым шагом подошёл к генералу.
– Товарищ генерал-лейтенант, сержант Александров по вашему приказу прибыл!
– Поздравляю, сержант! Носи! – Курдюмов прикрепил к гимнастёрке медаль.
Парни обнимали, хлопали, тискали руку и открыто выражали свою радость по поводу награждения их товарища. Костику было очень приятно, что так тепло и от всей души радуются за него друзья по команде.
– Пашку Ербухина из «Крыльев» отчисляют, – сказал Быстров.
– Сопьётся теперь совсем, – ответил Звонарёв. – Шутка ли, всю родню потерять.
– Шутки у него, конечно, порой так цепляют, что морду набить хочется, но хоккей это единственное, что у него осталось, – высказался Занозин.
– Жаль парня. Игрок хороший. Характер паршивый, но нормальный парень, – поддержал Быстров.
Разговор сошёл на нет, но Костику стало не по себе. Ведь он приложил руку к тому, чтобы Павла исключили из команды сборной, а теперь вот и из клуба.
Вечером, выключили свет, легли спать, но сон не шёл. Костик всё время возвращался к разговору о Ербухине. Попытался думать о Кате, о родственниках, и не мог сосредоточиться.
– Вень! Спишь? – не выдержал Костик и сел на кровати.
Храп прекратился, раздался вздох.
– Чего? – ответил Быстров сонным голосом. – Опять не спится?
– Ербухин никак из головы не идёт. Судьбу человека легко разрушить.
– Что ты сделаешь? Он тренировки начал пропускать, на смену не вышел, пьёт. Его хотят из комсомола турнуть. Спи, давай. Мне завтра на дежурство по штабу заступать.
Через пять минут до Костика долетел богатырский Венин храп.
Утром Быстров разбудил Костика.
– Хорош спать! Тебе же увольнительную должны были выписать с 10 утра. Через час на тренировку. Я побежал! Чайник горячий!
Быстров застегнул шинель и хлопнул дверью.
Вставать не хотелось. За окном буран. Половину окна засыпало снегом. На улице ничего не видно, ещё не рассвело.
Завтра ехать в Мошково, а сегодня много работы. Надо на тренировку, успеть в редакцию, увидеться с Катей и…Ербухин.
Костик сел на кровати. Ербухин не шёл из головы. Получается, что доля вины за исключение из команды есть и на нём. Неприятное чувство.
Утренний моцион, кипяток, слегка закрашенный чаем, и бегом на утреннюю тренировку.
Увольнительную получил и обратно в общагу. Переоделся в своё гражданское пальто и отправился в редакцию. Но всё это время чувство вины копошилось внутри Костика и не давало нормально мыслить. Он никак не мог привыкнуть к нынешнему городу. Здания выглядели не так. Некоторые ещё не построили. А где-то стояли совершенно другие дома, навевающие на мысль, что это не совсем прошлое мира Костика. Знать бы историю города, время постройки зданий, тогда можно было бы точно сказать, что и где и когда. И какой это мир. Параллельный или прошлый.
