Псаммит. Наследие первых планет - страница 3

Ровно пять лет назад вместе с отцом она покинула родную систему колоний, где ей приходилось скрываться от правящих династий, сколько она себя помнила. И прибыла в этот далекий молодой мир, отделившийся и неподвластный ни одному из правителей Первых планет. Брошенная когда-то после Великого переселения без доступа к космическим технологиям из-за своей удаленности или бесперспективности, колония развивалась самостоятельно, как и многие другие такие же. Ее население уже исчислялось миллионами, и скрываться здесь было наилучшей идеей за все годы их скитаний. По крайней мере, так казалось до этого дня.

Как и всегда на новом месте, поначалу им приходилось быть крайне осторожными, но чувство тревожности довольно быстро отпустило. Эта колония была настолько далека от проблем и политики их родного мира, что жизнь здесь текла с невероятной легкостью. За эти пять лет Кили повзрослела, никто из ее прошлой жизни не знал, как она сейчас выглядит, не знал ее нового имени. Казалось, о ней уже давно забыли, сочтя навеки пропавшей или умершей. Жизнь, начатая с чистого листа, все больше отдаляла от былой реальности и прежних страхов.

Отец продолжал следить каким-то образом даже отсюда за событиями, происходящими дома, но давно не слышал ничего, что могло бы его насторожить. Через год жизни здесь, он позволил Кили (так ее теперь звали) закончить экстернат и не сильно сопротивлялся ее желанию продолжить обучение. Хотя и был против Космической Академии. Но такой выбор был единственно возможным для нее. Поменяв за свою жизнь уже несколько планет и совершив столько космических перелетов, сколько и не снилось местным опытным капитанам, она с легкостью поступила на ближайший поток. Чем изрядно разозлила отца. Поразмыслив немного и учтя тот факт, что каждый год Академия выпускала сотни специалистов в космической сфере и тысячи военных, он все же сдался. Тем более ее упрямству становилось все труднее противостоять даже ему.

Но Кили интересовал не космос как таковой, а космические аппараты, которые уже сумели сконструировать на этой планете и на тех, которые когда-то были ее домом. С детства она интересовалась разными механизмами, сначала разбирая до винтиков все, что ей попадалось под руку, а позднее научившись так же легко собирать обратно. Технически продвинутые средства передвижения и доступность межпланетных путешествий в ее родном мире, джеты, шаттлы, пассажирские челноки, стрекозы и звездолеты всегда будоражили ее воображение. Глядя на легкогрузный джет или стрекозу для одного пилота, Кили видела не блестящий обтекаемый корпус, как другие, а живой скелет его механизмов, как будто в лучах рентгеновского аппарата. Местные технологии безусловно не дотягивали до таких устройств, но и здесь были свои шаттлы, космические корабли и самолеты, которые кто-то собирал и разбирал.

Три года в Академии дали ей много теории и пищи для размышлений. Ей казалось, что имея даже минимальные представления о технических возможностях Первых планет, здешние инженеры вполне могли продвинуть свой звездный флот на несколько десятков лет вперед. И Кили планировала им в этом помочь.

На четвертый год обучения она, как и все кадеты-инженеры, была зачислена в инженерный корпус, где сразу почувствовала себя, как рыба в воде. Руководство ценило ее за трудолюбие и инженерное воображение, а коллеги за увлеченность, легкость в общении и, конечно, за ее красоту. Из девочки-переселенки в лохмотьях она превратилась в удивительной красоты девушку, которая при том никак не выпячивала свои внешние достоинства. Ее струящиеся белоснежные волосы были всегда наскоро убраны, на лице минимум косметики, а одежда была простой и неброской. Отец приучил ее с ранних лет быть незаметной, выбирать самый дальних столик в кафе и не участвовать ни в каких сомнительных делах, чтобы не привлекать лишнего внимания.