И я ведь даже не вру. Я умею готовить, но что-то простое. И съедобное. Больше успехов нет.
Вот Ярослава, жена моего брата, она отлично в этом разбирается. Готовит невероятно вкусно.
Если бы Наиль на ней не женился, то Мот бы точно. Нельзя упускать такой талант из семьи, где никто к плите не подходит.
– А предпочтения какие-то есть? – я достаю острую приправу. – Или если ты что-то не ешь…
– Аллергии нет, желудок сильный. Травануть можешь, но успеха не будет. И подло. Ты же врач, золотце.
Нам соврали, да? Всё же изобрели прибор для чтения мыслей. Эксклюзивно Психу отдали. Иначе как он узнал?!
Меня обжигает стыдом. Я так плохо поступала, что мужчина меня в отравлении подозревает? Ужасно.
Да-да, я и планировала его отравить. Но чуточку! И сам Псих об этом знать не должен.
– Я ещё не врач, – произношу, когда молчание затягивается. – Я только учусь.
– И? До выпуска на Гиппократа посрать?
– Мы даём клятву не ему. Это ошибка. Мы просто даём клятву врача, она в законе прописана. Но она мне не нравится.
Морщусь, ставя чайник. Первым делом можно кофе сделать, да?
А если случайно кипяток пролить на Психа? Ну, ТУДА. Чтобы угрожать больше не мог.
Гиппократ точно отворачивается, прикрывая лицо ладонями. Цокает недовольно.
Сам бы с Психом поговорил, а после рассказывал про «не навреди».
– Ну-ка, – мужчина заинтересованно смотрит на меня. – Почему?
– Я должна лечить всегда. То есть, это правильно. Чтобы не было предубеждений, и все получили необходимую помощь. Но…
Я кусаю губу, думая, насколько можно откровенничать с мужчиной. Ясно, что не бандиту меня осуждать.
Но такие вещи… Их всё равно не принято обсуждать. Вроде как есть социальные и моральные нормы. И…
– Но?
Псих разворачивает стул, спинкой ко мне. Усаживается так, чтобы было удобно наблюдать. Складывает руки на спинке, смотрит с любопытством.
– Золотце, ты меня заинтересовала.
И уже знакомый блеск в глазах мужчины – только подтверждает. Действительно заинтересовала. И ничего хорошего в этом нет.
Это странно. Но я зависаю на внешности Психа. Точнее… Да, он красивый, уже выяснили. С точки зрения пластического хирурга!
Но вот в такие моменты… Когда азарт вспыхивает, и мысль мужчины цепляется за что-то…
Он словно моложе становится. Особенно с этой нахальной усмешкой. И взгляд совсем другой. И даже ощущения.
Нет привычного давления, только… Какой-то магнит. Словно Псих притягивает к себе. Вот-вот заразит своим безумием.
– Но это не совсем правильно, – я прикусываю губу. – Понимаешь… Вот представь, что ты пытался меня убить.
– Я с тобой другое планирую делать, золотце.
– Я сказала «представь», господи боже. И… Ты хотел меня убить, а после потерял сознание. Оказалось, у тебя была рана. И я, раз обещала спасать всех, то должна помочь и тебе. Так?
– А ты не хочешь, да? Лучше пациента зонтиком отхуярить. Этот подход я уже знаю.
Я смущённо отворачиваюсь. Вот что он всё плохое вспоминает? Было ведь и хорошее. Я вон… Зашила его рану.
Кстати. Он хоть у дипломированного врача проверялся потом? Или совсем забил на лечение? Швы ведь могли разойтись или порваться после моего удара.
– Но концепцию я понял, – Немного смягчается Псих. – Не готова помогать всем. Бросишь особенных в беде.
– Если люди желают мне плохого, почему я должна к ним с добром?
– Жестокая девочка.
– Нет, я…
– Мне нравится. Ещё больше, чем образ хорошей девочки. Тёмная принцесса, а?
Это произнесено таким бархатным и низким тоном, что у меня мурашки по телу. Подбираюсь, с сомнением смотрю на Психа.
