– Кира, я вообще не уверена, что это хорошая идея, привезти его сюда. – Она покосилась на доску с цепочками провальных экспериментов.
Кирилл снял очки и костяшками указательных пальцев помассировал веки. Проморгавшись, он достал из ящика флакон с пипеткой и закапал в нос ноотроп. На мгновение Кристина увидела перед собой римского полководца: гладковыбритого, сосредоточенного и сурового. Кирилл вернул очки на переносицу, и иллюзия рассеялась.
– Так, – сказал он. – Начнем с того, что Аркадию ничего не угрожает. Состояние стабильное, и хуже ему здесь не станет. Это ясно?
– Допустим…
– Во-вторых, программа готова. Почти. Не буду скрывать, код еще сырой, но положительные результаты мы получим со дня на день.
Она посмотрела на мужа недоверчиво. Он говорил уверенно, но как-то излишне напряженно.
– Так быстро? – спросила она.
– В процессе несколько этапов, и пробуждение может случиться на любом из них, даже на первом! Проблема в том, что мы не знаем причину болезни, поэтому нельзя сказать, какой фактор станет решающим, действовать приходится вслепую. Повреждений мозга нет, значит, проблема психогенная – как раз моя специализация, я так долго ждал подобного случая!
Кристина сделала усилие, чтобы не придраться к последней фразе.
– Ты же говорил, тебе еще работать и работать.
– Так и есть, разработка займет несколько месяцев. Но для первых этапов все готово. Вот, – сказал он, протягивая ей бланк, – подпиши соглашение, чтобы я начал операцию.
– И как это будет происходить? – спросила она, изучая вместо бланка лицо мужа.
– Сначала вводятся психотропные препараты. Первый, по сути это галлюциноген, нужен, чтобы вывести глубинные психические процессы на поверхностный уровень, где программа сможет их отследить. Второй, назовем его психоделиком, дает сознанию пациента стимул… – Кирилл на минуту задумался. – В общем, тогда он либо проснется сам, либо потребуется Психикон. Над этим я еще работаю…
– То есть ты хочешь накачать его ЛСД? Счет за лечение пришлет дилер?
– Перестань. Я всего лишь упростил объяснение, а ты доводишь до абсурда.
– Все равно звучит как-то не очень.
– Крис, пойми, цифровые методы в психологии не работают в отрыве от нейрофизиологии. Чтобы оцифровать нужный сегмент психики, а затем написать оболочку внедрения, мне нужно, скажем так, подсветить некоторые психические содержания пациента.
Видя, что она теряет нить разговора, он повернул в ее сторону один из мониторов. Там проигрывалось трехмерное видео. Виртуальная камера летела сквозь пространство, наполненное сюрреалистичными образами, словно сошедшими с картин Сальвадора Дали. Вспыхивали космические светила, молнии чертили интуитивно знакомые древние символы, из тумана выныривали химерообразные твари, их формы искажались, как в кривом зеркале, на горизонте проступали человеческие лица, кричащие фрактальными узорами, а в следующее мгновение камера с дикой скоростью неслась через бескрайние пустыни, то ли песчаные, то ли снежные. У Кристины закружилась голова, и она отвернулась.
– Это считывает моя программа из его мозга, – Кирилл указал пальцем в сторону больничной палаты. – Точнее то, что компьютер смог оцифровать и представить в виде образов. В этом хаосе я ищу фрагмент, где происходит патология и находится эго Аркадия. Препараты помогают выделить нужные содержания. Ничего сложного, правда? – Он странно улыбнулся.
