Представляется, что эффективность права как понятие должна быть наполнена реальным антропологическим смыслом. Это не эффективность государственной политики, законотворческого механизма, экономических реформ и т. д. Под эффективностью права следует понимать, прежде всего, то духовное развитие, ту степень духовной и материальной реализации личности, которые обеспечивает право в соответствующем культурно-историческом контексте.
1.3. Методология исследования эффективности права и норм законодательства
Плюралистическая концепция эффективности права и норм законодательства, о значении которой уже говорилось выше, нуждается в разработке новых подходов к методологии исследования проблем эффективности в праве. Как известно, в отечественной науке проблема эффективности права рассматривалась в контексте эффективности норм права, эффективности законодательства. Это закономерно вытекало из определения права как системы установленных или санкционированных государством норм общего характера, закрепленных в определенной форме и обеспеченных возможностью применения государственного принуждения. Применение принципа плюрализма в правопонимании, рассмотрение права с более широких философских, социологических, психологических, теологических позиций вызывают потребность по-новому взглянуть и на изучение эффективности права. Несомненно, эффективность права как социального и духовного регулятора не должна сводиться, а, напротив, должна отграничиваться от эффективности конкретных норм законодательства, конкретных норм позитивного права. В исследовании права как социально-духовного регулятора необходимо использовать принцип плюрализма. Указанный принцип, примененный к юридической реальности, позволяет находить аргументы против традиционной этатизации правовых отношений и механического подчинения позитивному праву, а также против бездумного переноса опыта правового развития одних стран (даже очень позитивного) на правовую действительность других стран с целью их модернизации[125].
Изучение эффективности права и норм законодательства должно основываться на том, что если право складывается объективно в процессе «естественного» развития социокультурной реальности (адаптации человека к определенным природно-климатическим, конкретно-историческим условиям), то закон – результат субъективной, сознательно-волевой правотворческой деятельности государства. И даже если государство является демократическим, то при формировании закона может произойти «сбой», то есть в основу закона могут быть положены не правовые идеи как часть духовной культуры, а идеи политической или даже научно-юридической доктрины[126].
Основу деятельности правотворческих органов должно составлять объективно складывающееся в обществе право, а точнее, правовые идеи, отражающие социокультурные особенности представлений определенного общества о том, как должны регулироваться отношения между людьми, какие ценности лежат в основе таких отношений и какой смысл вкладывают в них люди. Только в этом случае закон может способствовать укреплению законности и правопорядка и быть эффективным. Следует согласиться с мнением, что всякий живой опыт, всякая живая человеческая деятельность, как бы рационализированы и технологизированы они ни были, с необходимостью предполагают этот нередуцированный к внешней данности момент личностного духовно-душевного усилия
