Психологическое время личности - страница 24

Таким образом, концепция психологического времени личности в своей основе с необходимостью содержит реляционный подход к пониманию природы времени, поскольку в противном случае субъективное время может быть рассмотрено лишь как искаженная в восприятии индивида внешняя хронология, целиком обусловленная субстанциональным содержанием времени.

В наиболее общем виде реляционный подход связан с таким способом объяснения временных явлений, как фиксация изменений, происходящих в определенном процессе. При этом любое изменение в процессе рассматривается как событие: отношения «до» и «после»между событиями определяют топологические свойства времени, а количественные характеристики событий – метрические свойства. Последовательность и направление времени обусловлены порядком следования событий в определенных процессах, тогда как «измерение времени состоит в подсчете событий» (Zwart, 1976, p. 50). Следовательно, единицей анализа временных свойств выступает соотношение между событиями. Это соотношение может быть понято как «чистое», безотносительное к другим формам связи временное отношение, и тогда время определяется такими характеристиками, как порядок и количество сменяющих друг друга событий. Именно данный подход является общепринятым в психологии при объяснении механизмов субъективной скорости времени. В связи с этим обратимся к известному факту, подтвержденному в психологических исследованиях: субъективная скорость времени увеличивается с возрастом, а в старости движение времени кажется ускоренным по сравнению с более молодым возрастом. Однако этот вывод не распространяется на сравнительно короткие интервалы времени в пределах одного дня (Фресс, 1978, с. 123). Возникает странная ситуация: время в целом движется быстрее, а каждая отдельная минута, час и день проходят не быстрее, чем раньше. Это противоречие, на первый взгляд, снимается, когда механизм субъективной скорости времени традиционно связывают с количеством впечатлений, которые как бы растягивают интервал времени, замедляя его скорость. Если повседневных событий у пожилого человека не меньше, чем в молодые и зрелые годы, то и время в этом масштабе сохраняет постоянство. Но из повседневных забот значительно реже, чем в молодости, рождаются яркие впечатления, оставляющие след в памяти, да и вероятность открыть или обрести в жизни что-либо новое с возрастом уменьшается. Поэтому более масштабные единицы времени (недели, месяцы, годы)сменяются с возрастающей скоростью.

Но если допустить, что такой «событийный» механизм действительно регулирует субъективные переживания скорости времени, то он не объясняет другой психологический феномен: не заполненный событиями интервал времени в настоящем тянется очень медленно,но когда он уходит в прошлое, то кажется мгновенно промелькнувшим. Как видим, отсутствие событий в одном случае (в прошлом) действительно ускоряет время, но в другом (в настоящем) – замедляет его4. Следовательно, «событийная» концепция, главной предпосылкой которой является определяющая роль количества событий в оценках интервала, обнаруживает несостоятельность в решении одной из ключевых проблем психологического времени. Для объяснения с точки зрения этой концепции двух рассмотренных выше феноменов необходимо было в первом случае прибегнуть к противопоставлению закономерностей, проявляющихся в различных масштабах времени,а во втором – противопоставить механизмы переживаний настоящего и прошлого. В том, что различные масштабы и модусы психологического времени не тождественны и обладают определенной спецификой, сомнений нет, однако объяснение их специфики невозможно без анализа взаимосвязи и взаимоперехода ситуативного и биографического масштабов, прошлого и настоящего в целостной временной структуре, определяющей общие закономерности и механизмы психологического времени личности.