– У меня будет просьба, – сказал Торм, – когда мы уйдем, пусть твои ребята присмотрят за Игнатычем. И пусть передадут Корявому, что я заговорил его – нарушит наш договор, и руки у него парализует.
– А это так?
– Нет, – Торм усмехнулся, – но он трус, а самовнушение творит чудеса…
– Давай! – прошептал Цыган Торму, пропуская в гараж Кира и Жмурика, – пять минут их продержи. Там шесть машин, возьмем грузовик – им ворота точно проломим, остальные испортим. Когда будем готовы, дам сигнал.
– Быстрее только, – Торм сжался за ящиками у задней двери гаража, которую должен был охранять один из вьетнамских вертухаев. Но у того прихватил живот и пару минут назад он спешно ретировался в сторону сортира. Неприятности случились и с двумя автоматчиками на вышках. У одного вдруг сильно зачесались глаза, и он растер их так, что на какое-то время перестал видеть. Второй страдал от щекотки в носу. Несчастный чихал до тех пор, пока измождение не заставило его осесть на пол вышки. "Ничего, напарник приглядит за территорией", – услужливо подсказал ему правильную мысль Торм. Витек с Лысым помогли разрезать колючую проволоку и перелезть через трехметровый забор. Остававшиеся в лагере парни тут же двинули в бараки наблюдать за охранниками, которых сморил неожиданный сон – это уже постарался не Торм, а ребята Цыгана. Подсыпали в чай то ли какой-то наркотик, то ли снотворное. Откуда оно взялось, Торм не спрашивал. Может, сперли из аптечки хозяев – их территорию убирали рабы, так что случай представиться мог.
Биологические часы подсказали Торму, что минуло уже три минуты. Охранники на вышках перестали чихать и протирать глаза, и поднялись на ноги, чтобы обозреть окрестности. Кто-то из них мог заметить разрезанную "колючку". И Торм послал каждому еще по одному "подарку". У парня слева возникло четкое ощущение, что, чихая, он выронил на пол бумажник. Щели между досками были – дай боже, а значит, наличность могла провалиться вниз. Ищи ее потом.
Второго одолела тревога иного плана: а не взял ли он случайно пустой автоматный рожок вместо полного. Что если побег, а ему стрелять нечем? Мысль эта охватила его с такой силой, что от волнения даже задрожали руки. С места Торма было хорошо видно, как вскинулся вертухай, как он принялся спешно отсоединять рожок от автомата. Нет, все в порядке, боекомплект полный, теперь надо присоединить обратно. Сделать это сразу не получалось, мешало волнение. Еще пара минут возни и все встало на место…
Время, отпущенное Славику, чтобы вывести из строя остальные автомобили, давно истекло. В гараже они торчали уже минут десять. Торм увидел, как в рубленном туалете на краю лагерного двора погас свет. Охранник, у которого понос так и не начался, возвращался на свой пост. На правой вышке его коллега вспомнил, что кошелька у него никогда и в помине не было, а деньги он хранил во вшитом в трусы кармане.
События стремительно летели к худшему из возможных финалов. Торм мог отвлечь часовых еще на минуту-две, но после хоть один из них, но заметит разрезанную "колючку". Он не волновался – впустить внутрь эмоции означало подписать приговор и себе, и тем, кто был в гараже. Обстановку он оценивал совершенно спокойно. И спокойно осознавал, что все их предприятие повисло на очень тонком волоске.
От охранников его отделяло метров по сорок-пятьдесят. На таком расстоянии он не сможет сорвать с них защитные коконы, чтобы выиграть еще несколько минут замешательства, которое наступает после этого затяжного убийства. А если бы даже и смог – не сделал бы. Плодить вампиров, проклятых, изгоев или "хозяев жизни и смерти", как некоторые из них себя называли, он не намерен. Единственное, что останется – в последний момент выйти и отвлечь внимание охраны. Накопленных сил хватит, чтобы автоматные очереди прошли мимо – Торм чувствовал, как туго обвивают его линии судьбы. А за это время товарищи, возможно, найдут выход…
