Псы Клевера - страница 41

Шатун всем корпусом повернулся к секретарю Гермеса, наблюдавшему эту сцену с нескрываемым неудовольствием.

– Не нахожу, – подчеркнуто ровно отозвалась она.

«Леночкой» секретаря Хозяина, Елену Сергеевну Ташно, с легкой руки Шатуна называли все. За глаза. За что сама Ташно была готова Шатуна разорвать голыми руками. В чем-то Ирил был с ней согласен. Шатун как-то показывал картинку одного земного насекомого, которое называлось «богомол». Одно лицо. Называть ее «Леночкой» было как-то … неправильно, что ли? Под пристальным взглядом внимательных серых глаз хотелось встать по стойке «смирно», а вовсе не балагурить. Шатун единственный, кто умудрялся сохранять шутливый тон в общении с ней. Остальные старались как можно быстрее делать то, о чем она просила, и норовили бежать. Большинство обитателей Красного Замка искренне недоумевали, зачем Гермес держит у себя эту мымру неопределенного возраста? Ирил тоже недоумевал. До того момента, пока однажды «Леночка» не заявилась на полигон, где отдыхало после тренировки отделение «прямого подчинения» Хозяина, и не показала, кто здесь чего стоит. Когда она вызвала скоординированную пятерку, все прищурились. Гермес к себе дураков, конечно, не брал, но народ остро почувствовал несоразмерность: куда ей столько? Но ведь приглашает же. В итоге вышла тройка: неудобно как-то против женщины впятером. Ирил в эту тройку не попал (вернее не пошел), чему потом сильно радовался. Ташно уделала троих далеко не последних бойцов за минуту. Причем как она это сделала! Пять порталов за минуту внутри помещения! Сам Ланья, или тот же Шатун, например, и один-то вряд ли сделает на таком расстоянии. А тут пять! За минуту! За ней взгляд не успевал…. Да на выходе из каждого – еще и боевой поражающий узор. И не какая-то там энергетика: молнии, файерболы и прочие огневушки-поскакушки. «Материал», как классифицировали такие узоры сами маги. Овеществленные твердые предметы. Шипы, иглы, лезвия. Да еще с проникающим эффектом, благодаря которому, они вскрывали стандартные щиты бойцов, как нож консервную банку. Ланья минуты две челюсть не мог с пола подобрать.

Леночка тогда осмотрела место закончившейся битвы, задорно сверкнула глазами, улыбнулась, на мгновение превратившись в довольно симпатичную женщину, и, не говоря ни слова, ушла под аккомпанемент захлопывающихся ртов. Больше, правда, Ирил ее такой не видел.

Внушения хватило, и с того момента никто не позволял себе попыток панибратского общения с цербером Гермеса.

Кроме Шатуна, ему, как всегда сам черт не брат. Вот и сейчас…

– Напрасно не находите, – попенял балагур. – Общеизвестный страдалец Ланья, пребывающий в благостном настроении – явление в нашей жизни редкое, как восход желтого земного солнца.

Он наставительно поднял палец.

– Им надо наслаждаться, пока не убежало.

– Я найду, чем можно наслаждаться помимо благостного настроения рыцаря-дилонга Ланьи, – ледяным тоном отрезала Леночка. Она кинула на Ирила недовольный взгляд, как будто это он ее подначивал.

– О-о…, – обрадовался Шатун, но довести комедию до конца ему не дали.

– Хозяин ждет уже семь минут больше положенного, – непререкаемым тоном Леночка заставила Шатуна выскочить из кресла.

Ланья посмотрел на выстроившегося возле двери Шатуна и улыбнулся про себя. Удивительное дело, земные маги, попадающие в Пестик, как правило, являли собой занимательнейшее зрелище. Почти все они представляли собой вовсе не то, о чем можно было подумать при первом знакомстве. Единицы внутри оказывались теми, кем представлялись вначале: бледными немочами, неотразимыми красавцами или серыми, невыразительными мышками. Основные достоинства магов, как правило, были спрятаны глубоко внутри. Это земная особенность, что ли? Шатун исключением не являлся. При взгляде на него, на ум приходило одно единственное слово – «овал». Овальная голова, одутловатое туловище, пухлые руки и ноги. И только поздоровавшись, как когда-то это сделал сам Ирил, можно было начать понимать, что под этой пухлостью скрываются железные тренированные мышцы. При необходимости увалень Шатун мог прыгать как литой резиновый мячик без всякой магии. А магию вообще можно было оставить в стороне – в «прямое подчинение» Гермеса середняки не попадают.