– Никакой я не червяк! – успел к своему счастью возмутиться Александр. – Оставь меня в покое.
– А я говорю – червяк! – повторила Гульдова амадина несколько бесстрастно.
И воздержавшись от всхлипывания прибавила:
– Я всё испробовала – и всё обычно! Мне всё перестало нравиться!
– Понятия не имею о чём ты говоришь! – невозмутимо сказал Александр.
– Корни деревьев, речные берега, кусты, лужи, а также вообще дороги после дождя, – продолжала Гульдова амадина, не слушая. – Ох, эти черви! Совсем безвкусные вы стали – на нас вам уже не угодить и не насытить нас.
Александр сухо реагировал на присутствие гигантской птицы. Впрочем, он понимал, что, пока Гульдова амадина не кончит, задавать ей вопросы бессмысленно.
– Мало того, что я высиживаю птенцов, ещё ищи теперь другу еду, так как вы стали безвкусными! Вот уже три часа я в поисках еды, что же такое произошло? Почему черви изменились?
– Мне очень жаль, что вас изменение ваших размеров так растревожило, – сказал Александр.
Тем временем по всему городу гигантские птицы рвали на куски людей и автомашины, как консервные банки…
Она начала понимать в чём дело и энергия в пташке забурлила.
– И стоило мне устроиться на самом высоком здании, – продолжала Гульдова амадина всё громче и громче и наконец сорвалась на крик, – стоило мне подумать, что я наконец-то освободилась от всех опасностей, так нет! Мы вынуждены ловить теперь людей прямо с неба! У-у! Черви безвкусные!
– Никакие мы не черви! – сказал Александр. – Я просто… просто…
– Ну скажи мне кто ты такой? – подхватила Гульдова амадина философски. – Сразу становится очевидным, хочешь что-нибудь придумать.
– Я… я… молодой мужчина, – сказал Александр не очень уверенно, вспомнив, что он говорит с гигантской птицей.
– Ну уж, естественно, – ответила Гульдова амадина с каменным спокойствием. – Видала я на своём веку много таких молодых мужчин, но с таким телом – ни одного! Нет, меня не проведёшь! Самый настоящий червяк – вот ты кто! Ты мне ещё скажи, что ты не разу не ползал по земле.
– Нет, почему же, ползал, – отвечал Александр. (Он всегда старался говорить правду.) – Мужчины, знаете, в детстве тоже ползают.
Мысль эта так поразила Александра, что он замолчал. А Гульдова амадина добавила:
– Знаю, знаю, ты уползти хочешь! А человек ты или червяк – мне это безразлично.
– Но мне это совершенно не безразлично, – поспешил возразить Александр. – И по правде сказать, я убежать не пытался! А даже если бы попытался, то вы мне не позволили бы. Я сырым не вкусный!
– Ну, тогда убирайся! – сказала хмуро Гульдова амадина и снова уселась в переулке.
А Александр начал проходить к зданию участка, весь в крови, что оказалось совсем не просто: над ним то и дело кружили ещё другие гигантские птицы, так что приходилось останавливаться, чтобы они не напали с неба. Немного спустя Александр вспомнил, что труп ушёл в кусты, и принялся потихоньку подходить к ним, а потом в кустах он нашёл его. Труп то сидя, то стоя продолжал двигаться, словно боялся окоченеть, пока наконец руками не прикоснулся к Александру.
Поначалу ему это показалось странным, так как он начинал выглядеть живым, но вскоре труп словно бы освоился и руками, как глухонемой, начал пытаться с ним общаться. Александр немного знал язык глухонемых вследствие своей непростой профессии и разобрал, что труп объясняет, что он умеет писать и просит блокнот и ручку.
