Публичное начало российского уголовного процесса - страница 30

Совокупность доказательств предстает перед прокурором тогда, когда ему передано на утверждение дело с обвинительным заключением. Есть авторы, считающие, что с момента «утверждения обвинительного заключения функция обвинения переходит к прокурору»[147] и он выступает в суде обвинителем потому, что может направить дело в судебное разбирательство только при наличии твердого убеждения в виновности обвиняемого, которое формируется на основе собранных следствием доказательств[148]. А так как внутреннее убеждение у него уже сформировано, то содержанием его деятельности выступает доказывание обвинительного тезиса перед судом[149]. Полагаем, что и в этом случае, при утверждении обвинительного заключения, нет основы для формирования у прокурора обвинительной позиции.

Доводы, опровергающие изложенные точки зрения, в обобщенном виде были изложены С. Д. Шестаковой. Она их считает несостоятельными по следующим причинам: 1) в судебном разбирательстве может участвовать прокурор, который не утверждал обвинительного заключения; 2) в суде могут быть выявлены обстоятельства, свидетельствующие о меньшей виновности или о невиновности подсудимого; 3) возможны ситуации, когда прокурор, утвердивший обвинительное заключение, в судебном разбирательстве осознал, что допустил логически неправильные выводы, касающиеся обоснованности обвинения, не обратил внимания на допущенные нарушения[150]. Все это, на первый взгляд, убедительно свидетельствует в пользу того, что прокурор не может прийти в суд как обвинитель. Но это на первый. А если в судебном разбирательстве участвует прокурор, утвердивший обвинительное заключение, или в рамках судебного следствия не выявлено обстоятельств, свидетельствующих о меньшей виновности или невиновности подсудимого, и, наконец, прокурор не заметил допущенных им и следователем ошибок, кто он тогда? Не исключен ответ, что обвинитель. Чтобы такой ответ не последовал, необходимо обратиться к тому, какие вопросы, связанные с оценкой доказательств, прокурор может решить на этом этапе предварительного расследования.

Решая вопрос об утверждении обвинительного заключения, прокурор, безусловно, оценивает имеющиеся в деле доказательства и выясняет относимость, допустимость и достаточность доказательств. Письменные материалы позволяют это сделать, но, основываясь на них, нельзя сделать вывод о достоверности доказательств, так как последнее предполагает непосредственное исследование доказательств, чего на данном этапе у него нет и быть не может.

Приведем еще один аргумент, подтверждающий правильность отстаиваемой позиции. Если сравнить по УПК РСФСР положение прокурора, утвердившего обвинительное заключение, с положением судьи, решившего вопрос о предании обвиняемого суду, то выяснится, что он, как и прокурор, решал тот же круг вопросов, используя те же самые средства, и это не являлось основанием для его отвода. И понятно почему. Нет непосредственности исследования доказательств – нет основы для формирования внутреннего убеждения о виновности обвиняемого. Исходя из сравнения деятельности прокурора при утверждении обвинительного заключения с деятельностью судьи при решении вопросов о предании обвиняемого суду, нельзя согласиться с тем, что эта деятельность формирует из прокурора обвинителя. Оценив с позиций формальной логики информацию, представленную следователем, убедившись, что выводы следователя соответствуют имеющимся в деле доказательствам, прокурор не может остаться безучастным. Ему стало известно о совершенном преступлении, и, чтобы разобраться в том, действительно ли было совершено преступление и так ли, как это утверждает следователь, он направляет материалы дела в суд и сам идет туда, чтобы в ходе судебного разбирательства при непосредственном исследовании доказательств найти ответы на эти вопросы.