– Никаких двух часов ночи нет, – промолвил Браун, – едва перевалило за полночь.
В голосе Артура появились знакомые Уиллису нотки, наличие которых он мог объяснить лишь присутствием миссис Ла-Бреска, если, конечно, дама, стоявшая перед ними, действительно была ею. В который раз Уиллису подумалось, что в Брауна встроен радар, позволяющий безошибочно с расстояния ста метров засечь расиста. Лично Уиллису казалось, что хозяйка смотрит на него с Брауном совершенно одинаково, с равной степенью враждебности. Кареглазая женщина, чьи длинные черные волосы были стянуты в пучок на затылке, глядела на детективов прищурившись, с вызовом. Перед тем как пойти открывать дверь, она накинула мужской халат поверх ночной рубашки. Только сейчас Хэл обратил внимание, что женщина стоит перед ним босая.
– Вы – миссис Ла-Бреска? – уточнил Уиллис.
– Я Кончетта Ла-Бреска. Вы кто такие? – выпалила она.
– Детективы Уиллис и Браун из восемьдесят седьмого участка, – ответил Хэл. – Где ваш сын?
– Спит, – ответила Кончетта. Поскольку женщина родилась в Неаполе и выросла в Парадизо, она тут же решила, что сыну не повредит алиби. – Он был со мной здесь весь вечер. Не за тем пришли.
– Миссис Ла-Бреска, вы не могли бы его разбудить? – попросил Браун.
– Зачем?
– Нам надо с ним поговорить.
– Зачем? – повторила вопрос Кончетта.
– Мадам, – вздохнул Браун, – если хотите, мы можем забрать вашего сына с собой и допросить его в участке. Но подумайте сами, не будет ли нам всем проще, если вместо этого мы прямо здесь и сейчас зададим ему пару вопросов? Ну так как, мадам? Вы за ним сходите?
– Я уже встал, – раздался голос Энтони из соседней комнаты.
– Мистер Ла-Бреска, вы не могли бы подойти сюда к нам? – попросил Уиллис.
– Секундочку, – отозвался молодой человек.
– Он был здесь весь вечер, – повторила Кончетта, однако рука Брауна все же потянулась к кобуре на поясе – кто знает, а вдруг это Ла-Бреска всадил две пули в голову распорядителя садово-паркового хозяйства?
Ждать Энтони пришлось довольно долго. Когда он наконец открыл дверь и вошел на кухню, оказалось, что в его руках лишь пояс от халата, который он тут же при детективах завязал. Волосы на голове паренька были взъерошены, а глаза заспанно смотрели на полицейских.
– Ну, чего еще? – спросил он.
Поскольку расследование шло по горячим следам, а Ла-Бреска официально не являлся задержанным, Уиллис и Браун посчитали излишним зачитывать пареньку его права. Вместо этого Уиллис сразу перешел к делу:
– Где ты был сегодня в половине двенадцатого вечера?
– Здесь, – пожал плечами Ла-Бреска.
– Что делал?
– Спал.
– Когда лег?
– Где-то около десяти.
– Ты всегда так рано отправляешься на боковую? – удивился Браун.
– Да, когда надо вставать спозаранку.
– И во сколько тебе завтра вставать?
– В шесть утра, – вздохнул паренек.
– Зачем так рано?
– Мне на работу.
– Мы думали, ты безработный, – хмыкнул Уиллис.
– А я уже устроился на работу. Как вы ушли, так и устроился.
– И что за работа?
– На стройке. Чернорабочим.
– Тебе помогли на бирже труда? – спросил Хэл.
– Ага.
– Кто ведет строительство?
– «Эрхард энджиниринг».
– Где стройка? В Риверхеде?
– Нет, – Энтони покачал головой, – в Изоле.
– Во сколько ты вернулся домой? – вступил в разговор Браун.
– Значит, та-ак… – протянул Ла-Бреска. – С биржи труда я вышел где-то около часа. Потом пошел в бильярдную на Саус-Лири, раскатал пару партеек с ребятами. Потом часиков в пять-шесть вернулся сюда, домой.
