– А где все? – спросил Паша, запыхавшись от бега.
– На базу спустились. А ты где был? Тебя все ищут.
Паша лишь махнул рукой и побежал к палаткам.
– Ты где был, чёрт бы тебя побрал? – закричал на него майор. – Мы уже пятый час тебя везде ищем, пацан. Обедать садись! Теперь от меня ни на шаг, чтобы я всегда тебя видел. Ещё раз так пошутишь, у тебя будут очень большие неприятности. Понял, седой мальчишка?
– Как это пятый час? Не может быть, – дрожащим голосом вопрошал Паша. – Я буквально на пятнадцать-двадцать минут отлучился. Там… вон там… я в яму по пояс провалился, – тыкал он трясущимся указательным пальцем в сторону своего зловещего входа в ад. – Еле выбрался оттуда. Там… там…
– Чего там? Дар речи от страха потерял, что ли? – видя ужас в Пашиных глазах, ехидно спрашивал Дмитрий.
– Там… не знаю. Там… нечистая сила какая-то меня не выпускала.
– Какая ещё нечистая сила? Давай ешь быстренько, и пойдём, покажешь.
– Не-не-не, не пойду больше. И вы не ходите, если жизнь дорога. Она всех к себе вглубь затаскивает. Я всего лишь на несколько шагов спустился и только вот сейчас еле-еле выбрался. Там жуть страшная, темно, как в гробу. Орёшь со всей дури, а сам себя не слышишь. Не ходите туда, погибните все. Там… там искривление пространства-времени происходит, мне кажется.
Паша торопился есть гречневую кашу с тушёнкой, набирая полную ложку, но из-за трясучки в руках подносил её ко рту почти пустую.
– А вот это уже интересно. Искривление пространства-времени в земных условиях? Очень интересно! – с ехидцей в интонации влез в разговор капитан, Евгений Степанович…
Дмитрий взял с собой человек семь, оставив Евгения наверху руководить дальнейшими раскопками. Послал старшину принести с базы фонари и верёвки.
– Вот он, этот вход в ад. Я сделал вовнутрь всего пару десятков шагов, а вылезая из этой чёртовой дыры карабкался с пару километров, как мне показалось. Думал, что прошло самое большое минут двадцать, а оказалось – четыре с лишним часа. Два шага всего сделал, и сразу кругом жуткая темнота всё заволокла. И звуков никаких… идёшь, словно оглох и ослеп. Сущий ад какой-то.
– Так… я пойду первым, за мной следом – старшина Крайнов. А за ним кто хочет? Есть желающие? – обратился к толпе майор. – Добровольцев нет? Ладно! Нам хотя бы ещё одного. Верёвкой свяжемся, а ты, старлей, будешь стравливать её. Если два раза дёрну, значит, вытаскивайте нас.
– Могу я третьим пойти, – вызвался молодой лейтенант. – Где фонари? Давайте их сюда!
– Погодите, погодите, – взволновано заговорил Паша. – Зачем вы так усердно на тот свет торопитесь? Давайте сначала всё обдумаем хорошенько…
– Нечего тут думать. Тоже мне, искривление пространства-времени у него, видишь ли. Альберт Эйнштейн выискался, в штаны навалявший, – специально стараясь обидеть, обращался Дмитрий к Павлу, как к ребёнку
– Мы же совсем эти холмы не исследовали, верхушку только, товарищ майор. Если есть вход в эту нечисть, то, может быть, где-то и выход из неё имеется. А? Виктор Сергеевич, скажите хоть вы ему. Чё сразу в пекло-то лезть?
– А ведь Паша опять прав, дело очень серьёзное, – поддакнул босс.
– Ну-у, а я чего говорю? Вот смотрите… эта перекладина от кочерги смотрит точно с севера на юг. Вот вход у нас – прямо с севера. Давайте же поищем выход. На конце рукоятки, например, с восточной стороны.
– Так, сержант Воробьёв, передайте капитану мой приказ. Пусть пока отложит все раскопки и займётся обследованием периметра этого чёртова холма. Всех пусть задействует, только караул возле «голубого глаза» выставит. И чтобы каждый метр был прочёсан! Так… лейтенант и вы двое – остаётесь здесь, будете нас обеспечивать, пока не вылезем. Фиксируйте всё строго по минутам – когда мы вошли, сколько метров верёвки осталось и прочее. Остальным – марш в распоряжение капитана!
