Рейд был довольно скучным, зато мы выполнили задачу, по словам Егорова. Когда начало вечереть, лейтенант приказал собираться в обратный путь. Некстати, у меня опять заболела голова. Что-то головные боли зачастили, не нравится мне это.
Тут мелькнула шальная мысль – а что если всего этого нет в реальности? Другой планеты, принцессы, этого рейда. Что если я просто лежу сейчас в больничке с инсультом, а всё происходящее это бред больного воображения? Я же помню, что у меня начала кружиться голова… Ну или свалился с коня и прилетел лбом в берёзу. Могло такое быть? Теоретически могло, да только выглядит все очень реально, и нет неизбежных для снов или бреда несуразиц. Типа, знаете, во сне ты едешь за рулём машины, в следующий миг ты уже на мотоцикле, а ещё через пару секунд куда-то бежишь, с трудом преодолевая густой и липкий воздух. И у тебя, при этом, не возникает никаких вопросов, всё нормально! Ну мало ли, куда делась машина, не так ли?
Нет, сейчас всего этого не было. Все было предельно реально и без малейших несуразиц.
Мы развернулись обратно, и тут я услышал какой-то подозрительный шорох. Тихий, но хорошо различимый. Будто какой-то шёпот.
Я поднял руку, и группа остановилась. Егоров тихо подошёл ко мне и положил руку на плечо.
– Что? – тихо спросил он.
– Похоже люди, – так же шёпотом ответил я. Черт, как же голова болит…
– Где?
– Впереди, на 2 часа.
Лейтенант кивнул и тихо передернул затвор автомата. Взял рацию.
– Внимание, активность на два часа. Без команды не стрелять, но быть наготове, – тихо произнёс он, и группа рассыпалась по лесу, приводя оружие в боевую готовность. Всё замерли.
Тишину нарушал только шум леса, пение птичек да едва различимый грохот прибоя где-то вдалеке.
Несколько минут ничего не происходило. Неужели показалось?
Полежали ещё несколько минут. Ничего. Странно, я ведь отчётливо слышал чьё-то присутствие.
Лейтенант сурово глянул на меня, и сказал в рацию:
– Идём дальше.
И едва он встал на ноги, что-то быстрое и тяжёлое ударило его в бок.
– Твою мать, к бою! – рявкнул Егоров, падая вниз и вскидывая автомат.
Защелкали затворы, люди приготовились отражать атаку.
Егоров посмотрел на свой правый бок.
– Да ладно! – в удивлении произнёс он – смотри.
И он выдернул из верхнего слоя броника… стрелу!
Тяжёлая, чуть не дотягивает до арбалетного болта, но значительно длиннее. В тыльной части тёмное оперение, наконечник острый и тонкий, явно бронебойный, а не охотничий. Зазубренный, чтобы было труднее доставать из раны. И какой-то грязный, чем-то намазаный что ли?
Я хотел что-то сказать, но внезапный укол головной боли заставил меня сморщиться и застонать.
– Тихо ты! – ткнул меня локтем в бок Егоров.
Было не больно, но я стиснул зубы и всмотрелся в зелень леса. Нихрена не видно же…
Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг метрах в двадцати раздался дикий крик, и в нашу сторону ломанулась толпа. Сначала мне показалось, что это толпа подростков, странно одетых и в каких-то чудовищных масках. Они визжали, орали что-то нечленораздельное, и перемещались довольно бодро.
В руках у них были короткие сабли и копья, потрясая которыми они шустро приближались к нашим позициям.
Все бойцы в ступоре смотрели на эту нелепую толпу, до того момента, как откуда-то из-за спин бегущих и орущих «подростков» не выпорхнула целая стая стрел. Они пролетели над головами бегущих, и градом посыпались на наших бойцов.
