Вот с того самого дня я стал ощущать себя не собой. Я стал как бы женщиной, которая ощущает себя мужчиной. И не мной, а другим мужчиной – поэтом-гением Леонидом Солнышкиным, не написавшим ни единого стиха за свою жизнь.
– То есть как это? – изумилась она.
– А вот так. Он во сне был гением. А по жизни он просто пьющий безработный, такой миляга. Вот так я теперь и живу, втроем с самим собой. Для всех я – Сергей, Серж, Сержик, качок, бизнесмен, а для себя я – женщина, чувствующая себя гением Леонидом, или просто Лёней.
Тут ласковый Сержик притих.
– Ну а дальше-то, дальше! – нетерпеливо воскликнула Ольга. – Что потом-то?
– А что?
– Расскажи про него. То есть, про тебя-нее, которая он.
– Нет, теперь твоя очередь, – вяло произнес Серж, поглаживая ее бедра. – Теперь ты.
– О чем?
– О самом забавном эротическом случае. Ну, о большом приколе.
– Ладно, – согласилась она. – Слушай. Это целая история. Только длинная. Но чур, твоя тоже потом будет не короче.
– Идет, – сказал он.
– Мур-р, – одобрила кошка-Маргошка.
Она была третьей в постели, лежала на смятой простыне между ними словно в уютном гнездышке, блаженно щурясь и прислушиваясь к болтовне. Умная зверюшка.
– А ведь я уже начала писать эту самую эротику, и даже в жанре мемуаров. Вон у меня за пишущей машинкой листы валяются, видишь? Эротику я пишу только на машинке, а детективы – на компьютере.
Маргошка встала, потянулась, и вдруг сделала прыжок на письменный стол. Цирк! Они хохотали до слез, наблюдая, как кошка перетаскивает в постель один за другим листки ольгиной рукописи.
– Она хочет, чтобы я читала вслух, – пояснила Ольга.
– Это не кошка, это мистическое животное, – сказал Серж. – Ты ее где достала, в храме Изиды?
– Да что ты, я всех своих зверюшек на улице нашла, а уж кто их мне туда подбросил, Изида, Озирис или Будда, мне невдомек, но верно кто-то судьбоносный, – сказала она, раскладывая листы. – Вообще-то, это пока не мемуары, но уже на штрих-роман тянет. Слушай. Нет, не буду это читать, это слишком, м-м… слишком откровенно.
– Ну давай, давай, – ожил Сержик.
– Не хочу. Вспомнила один прикол: у меня была приятельница, с ней всегда что-то случалось. А у нее был гинеколог трансвестит, правда он недотрансвеститился, так вышло, денег на операцию не хватило, и внизу у него все мужское осталось, но бюст, лицо, походка – утрированно женственно, дико кокетливо, ну знаешь ведь, как это у них, так забавно! Он, или оно, было ее партнером в сексе, ей это жутко нравилось, особый шарм, причудливость и нежность.
– А трансвестита на женщин тянуло?
– Его на все тянуло, ха-ха-ха! Звали его, или ее, Кики. А приятельницу мою – Наташа, мы ее Натусиком называли. И вот раз забегает ко мне Натусик посоветоваться, и рассказывает: у нее что-то разладилось там, ну по женски, оказалась молочница, пустяк вроде бы, но лечится с трудом, и Кики посоветовала ей смазывать там себе, ну понимаешь, где, внутри, зеленкой. Натусик старательно мазалась, аж трижды в день, для надежности. В конце недели была она на вечеринке у друзей, и встретила своего прежнего возлюбленного, с которым по дурости рассталась давным-давно, прошлым летом, приревновав к какой-то. Ну тут новая вспышка страсти, оба поддатые, чувства вспыхнули с особой силой, и закончилось все постелью. И вдруг, после девятого оргазма, ее возлюбленный вскрикивает словно раненный зверь и взглядом, полным ужаса, показывает на свою позеленевшую промежность.
