– Она сирота. Хотя, может, и не сирота. Я точно не знаю. Дочка говорила, что она перебралась через пролив одна. Айша уже жила в том приюте, когда у меня в последний раз отняли Аурору и отвезли туда.
– Почему у тебя ее отняли?
Мар развела руками, с трудом подбирая слова.
– У меня отнимали ее много раз, еще когда она была маленькой. В последний раз – вообще из-за ерунды. Я что-то оставила на сковородке, вспыхнул огонь. Ничего такого не случилось, но соседи раздули скандал. И дверь-то я не запирала, и квартиру-то я не убирала, и слишком громко ругалась со своим тогдашним парнем. Я иногда принимала кое-что, совсем по чуть-чуть, со мной все было в порядке. Но эти скоты меня выслеживали. И, как только я сорвалась, оставили меня без дочки и без кухни, потому что плита с тех пор не работает, и никто не приходит ее чинить. А уже три года прошло.
– Когда исчезли девочки?
– Десять месяцев назад. Но вы не думайте, они не сбежали. Их кто-то выкрал.
– Почему ты в этом уверена?
– Я была в том приюте, я много раз навещала Аурору в Сан-Лоренсо. Это настоящий концлагерь. Такой, знаешь, как у нацистов. А начальник этой тюряги – Игнасио Вильякампа.
– Политик Игнасио Вильякампа?
– Этот тип меня со свету сживает, потому что я не дала ему попользоваться Ауророй и Айшей, – кивнула Мар Сепульведа. – Я помогла им вернуться домой. И отвезла эту девочку в больницу, чтобы ее полечили, у нее было плохо с сердцем.
– Ты забрала Айшу из приюта, чтобы отвезти в больницу?
– У бедняжки был инфаркт, но никто ничего не говорил. Они собирались кормить ее какими-то таблетками. Я послала их куда подальше и забрала обеих девчонок, чтобы Айшу осмотрел врач. С тех пор меня в приюте ненавидят.
– Как ты думаешь, кто мог похитить твою дочь?
– Конечно, Игнасио Вильякампа! Он много раз пытался меня убить, в последний раз приказал заминировать машину. Слава богу, полиция успела ее обезвредить. Говорили, что тут замешана «Аль-Каида», но все это брехня, бомбу заложили там, где я бываю каждый день. Тогда мне повезло, в следующий раз вряд ли обойдется.
Бланко и Сарате снова переглянулись. Мар начинала бредить, ее глаза забегали. Она уже не могла зафиксировать взгляд ни на чем, а тем более – ни на ком из собеседников. Он постоянно блуждал по сторонам.
– Вы должны арестовать Игнасио Вильякампу и Росио Нарваес, директоршу гостиницы, в которой я работала, потому что по ее милости меня оттуда выперли, а еще Росендо Самору. Они украли мою дочь и ее подругу.
– Росендо Самору? Министра?
– Конечно, он не такой говнюк, как Вильякампа, но я уверена, что он у них за главного.
– Мы все это проверим, – пообещала Элена, пытаясь вернуть собеседницу в реальность. – У тебя есть фотографии дочери?
– Да, сейчас увидите, какая она у меня красавица.
Мар вышла из комнаты и вернулась с фотографией. На ней она была изображена с младенцем на руках. Фотография была выцветшей и надорванной.
– Есть только эта.
– Эта нам не поможет, – попытался объяснить Сарате. – Нам нужен снимок, на котором видно ее лицо. И на котором твоя дочь постарше, в том возрасте, что и сейчас, а не в младенчестве.
– У меня все фотокарточки украли. Осталась только эта, потому что я всегда ношу ее в кармане.
– Кто украл у тебя фотографии?
– Да разве я вам не сказала? Игнасио Вильякампа! Если вы его не арестуете, он убьет меня.
– Мы этого не допустим, – попыталась успокоить ее Элена. – Мар, попробуй, пожалуйста, вспомнить, была ли у Айши семья.
