Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья - страница 7

«Папа, – рассказывал репортерам спустя сорок с лишним лет после финала сын Тофика – Бахрам, – мне потом открыл секрет, как он определил, что гол Херста надо было засчитывать. Сетку ворот тогда делали из шелка, она очень нежная и податливая, не то, что сейчас. Поэтому при ударе мяча о каркас ворот она по-своему амортизировала. Так вот, когда Херст забивал гол, отец увидел, что сетка после удара англичанина шелохнулась вверх так, как только она это делает, если мяч касается о внутреннюю поверхность перекладины. А значит, и мяч летел уже не строго вниз, а чуть наискось, во внутреннюю сторону ворот. Такие дела. Хотя видеоповторы этого гола до сих пор не могут однозначно показать – был гол или нет. Я вот смотрел отборочный матч чемпионата мира Россия – Германия осенью 2009 года, там было предельно ясно, что швейцарский судья должен был дважды назначить пенальти в ворота немцев. Но не назначил. Так что пусть они не обижаются, что не в их сторону свистят!»

В Баку приезжала съемочная группа немецкого телевидения – снимали фильм про Тофика Бахрамова, интервью брали у сына. И все допытывались: «Ну, может быть, когда Тофик домой из Англии вернулся, он вам за ужином как-нибудь признался, что гола на самом деле не было?» «Все жилы, – говорит Бахрам, – из меня вытянули. Но я не сдался, стоял на своем – был гол, и все».

Никита Павлович Симонян часто при встречах «травил» Бахрамова:

– Тофик, ну скажи честно: был гол или нет?

Сначала тот уверенно отвечал:

– Был, честное слово!

Но потом переориентировался и говорил уже:

– Слушай, откуда я знаю?! Тридцать пять метров до ворот было! Что там увидишь?!

Телекомментатор Александр Ткачев рассказывал:

«Идет 93-я минута матча с участием дышавшего на ладан „Торпедо – ЗИЛ“, 0:0, ноль ударов в створ ворот. И тут вдруг кто-то по левому флангу ускоряется (уже событие), проходит метров 15, режет угол и наносит мощный удар. Вратарь даже не дернулся. А режиссер за минуту до гола увидел, как над стадионом летит стая птиц: ранняя осень, красивый план. И все операторы свои камеры устремили в небо, снимать косяк журавлей. И вот я бьюсь в экстазе, кричу, что чудо голевое увидел. А мне в гарнитуру говорят: „Чудо оно чудо, только гол никто не видел“. Я не растерялся и говорю зрителям: „Гол вы не видели, но на повторе точно все сможете посмотреть“. Снова в ухе: „Нет, на повторетоже ничего не увидят. Мы все снимали журавлей“. Как этот мяч залетел, помню только я и 200 болельщиков, сидевших на стадионе. Всем остальным я сказал: „Вы, конечно, не видели, но даю слово: гол был классный“.»

Из одного футбольного поколения в другое переходят истории о том, как тренеры, пребывая во власти игры, совершенно невпопад оценивали то или иное событие. Однажды Евгений Филиппович Лемешко, работавший в харьковском «Металлисте», после матча хлестко, с присущей ему иронией распекал одного из футболистов за неправильные, на взгляд тренера, действия на поле…

Игрок порывался что-то ответить, но Лемешко говорил ему: «Не перебивай меня» и продолжал «разбор полетов». Футболист, наконец, сумел вклиниться в паузу и быстро, чтобы успеть, выпалил: «Да я же не играл!» «Не играл? – Лемешко удивленно посмотрел на собеседника. И добавил: – И не будешь играть».

Известна ситуация разбора одного из матчей «Зенита», проигранного командой в чемпионате Советского Союза в начале 80-х годов. Дмитрий Баранник, игрок «Зенита» той поры, рассказывал, как бушевал на разборе Юрий Андреевич Морозов, исключительно трудно переживавший каждое поражение. Морозов сполна выдал всем, кто выходил на поле. Разбирал по косточкам каждый эпизод.