– Летит, летит, – повторила Царапка два раза, раскачивая мячик и звеня колокольчиком, – крокодил.
Она подкинула мяч, и я, не раздумывая, бросился ловить его. Подпрыгнув, схватил его зубами и только потом услышал попытки остановить меня.
Мне стало стыдно за этот прыжок, хотя я не осознавал почему.
– Ты должен научиться думать, Пушок, – объясняла мне Царапка. – Вот когда научишься сначала думать, а потом двигаться, тогда и сможешь заниматься, чем хочешь.
– Я не знаю, чем хочу заниматься, – подумал я вслух.
– Сразу поймешь, – обнадеживал меня Спайк.
Через несколько дней привели моего соседа с коричневой головой. Как я помню, он только и делал, что ел и спал.
Немного раскрепощенный, я подошел к Спайку и Царапке, которые принимали его, как пару дней назад меня.
– Ар-р-р, я страшный и опасный зверь, бойся меня! – завопила эта кроха.
– Боюсь, боюсь, – подыграл Спайк. – Что же ты сделаешь, зверь?
– Я вас всех разорву, разорву!
– Успокойся, – смеясь, вмешалась Царапка, – ты в безопасности здесь. Не надо нас запугивать.
– Оставьте меня в покое! – требовал пес, стоя в стойке для атаки, с поднятым хвостом.
– Здесь можно поесть, – сообщил я, желая помочь.
Он повернулся ко мне и немного расслабился.
– Ты тот кот. Ты не умер? – спросил он.
– Нет, я не умер. Меня зовут Пушок. А тебя как?
– Этого не может быть! – в растерянности смотрел на меня пес.
– Как тебя зовут, малыш? – повторил вопрос Спайк.
– Что ты хочешь от меня? Стой там. Р-р-р-р, – лишь ответил он.
– У тебя нет имени? – продолжал Спайк. – Так давай мы тебе дадим. Царапка, придумай ему имя.
– Имя – это что? – совсем растерялся пес.
– Покормите его, и он будет весь ваш, – посоветовал я.
– Хорошо, – согласилась Царапка и направилась к мискам.
Пес стоял на месте, переводя свой взгляд с меня на Спайка и обратно. Царапка нажала на кнопку, и послышался шум корма. Пес сразу же побежал к ней, зарычав на Царапку, стоявшую рядом с едой. Она ловко запрыгнула на шкаф, в котором хранился корм, и продолжила смотреть на него сверху.
Мы со Спайком аккуратно подошли к ним. Пес сзади на спине имел два коричневых пятна, все остальное у него было белым.
– А это порода? – спросила сверху Царапка.
– Да, кажется, это джек-рассел-терьер, – ответил Спайк.
– Тогда, может, Джеком назовем? – сразу же предложила она.
– Да, мне нравится, – согласился Спайк. – Будешь Джеком?
Но пес не понимал, что Спайк обращался к нему.
«Такой тугодум», – подумал я.
– А ты что хотел, Пушок? – спросил меня Спайк неожиданно.
– А, – не растерявшись, я быстро придумал вопрос: – Хотел узнать, всех животных из клеток сюда приводят? Там была черная кошка. Ее забрали чуть раньше меня. Где она? Почему-то не могу найти.
Спайк посмотрел на Царапку. Она же лишь ответила:
– Всех кошек сюда отправляют, но черной не было. Не знаю даже, что тебе сказать.
– Понятно, – ответил я, не понимая на самом деле ничего.
– А маленькие черные кошки еще в клетке? – спросил я уже Джека.
Он, кажется, сразу понял, про кого я.
– Черные кошки продолжают плакать. Все плачут и плачут. А мама их погибла уже, наверное. Надо им самим справляться, – он бормотал будто про себя, продолжая аппетитно чавкать кормом.
– Ты можешь что-то узнать про черных кошек? – спросил Спайк у Царапки.
– Постараюсь, конечно. Спрошу, но Сима обычно ничего не говорит про нечипированных. Ее интересуют только наши дела.
– А почему здесь бывают собаки? – спросил я.
