– Мне просто нужно ему позвонить, – начала я, чувствуя, как принимаю стартовую позу бегуна на исходной точке безнадежного диалога, – только потому я это и сказала. Но нет сигнала.
Да, я украла историю Джеба. Жаль, конечно, что, пока я толкала речь, телефон лежал прямо передо мной, гордо демонстрируя полный набор делений. Стюарт посмотрел на него, затем – на меня, но промолчал.
Теперь мне реально нужно было отстоять себя. Стало критически важно доказать ему, насколько я нормальная.
– Сигнала не было, – промямлила я. – Ровно до этой секунды.
– Погода, наверное, – милосердно произнес он.
– Похоже на то. Попробую дозвониться сейчас, это быстро.
– Говори, сколько потребуется.
Справедливо. Он сел со мной лишь для того, чтобы избежать долгой беседы о чашках с Человеком из фольги. Не то чтобы мы были привязаны к расписаниям друг друга. Скорее всего, Стюарт был только рад прервать наше общение. Пока я звонила, он снял верхнюю одежду. Под ней оказалась форма служащего компании «Таргет»[3] и еще больше целлофановых пакетов – около дюжины вывалилось из складок куртки. Он собрал их с совершенно невозмутимым видом.
Попав на голосовую почту Ноа, я попыталась скрыть разочарование и отвернулась к окну. Мне не хотелось оставлять жалкое сообщение «вдогонку» при Стюарте, так что я просто дала отбой.
Садясь на место, Стюарт одарил меня взглядом из серии «Ничего?».
– Они, должно быть, заняты Рождественским шведским столом, – объяснила я.
– Рождественским шведским столом?
– Родственники Ноа – косвенно шведы, так что в канун Рождества они организуют потрясающий фуршет.
Я видела, как на слове «косвенно» брови Стюарта поползли вверх. Я часто выражаюсь подобным образом. Это – одна из любимых фишек Ноа, и я подхватила ее у него. Мне не следовало говорить так при посторонних, ведь это наши слова. А еще таких конструкций точно стоит избегать, если ты как раз вознамерилась убедить незнакомца в том, что переросла «Хэппи Мил».
– Все любят фуршеты, – любезно отметил он.
Отлично время, чтобы сменить тему.
– «Таргет». – Я указала на его форму. Вот только произнесла на французский лад – «тарже», что на самом деле не так уж смешно.
– Точно, – ответил он. – Теперь ты понимаешь, почему стоило так рисковать, добираясь на работу. Когда труд так важен, как мой, нужно использовать любой шанс, иначе жизнь общества остановится. Этому парню, кажется, очень нужно позвонить.
Стюарт указал в окно, и я обернулась. Джеб отчаянно старался открыть дверь телефонной кабины, окруженной примерно полуметровым сугробом.
– Бедняга Джеб, – произнесла я. – Стоит дать ему мой телефон. Теперь, когда появился сигнал.
– Разве это Джеб? А, ты права… Постой… откуда ты его знаешь?
– Мы ехали в одном поезде, он сказал, что направляется в Грейстаун. Наверное, он собирается пройти оставшийся путь пешком или что-то в таком духе.
– Кажется, ему действительно очень нужно сделать звонок, – сказал Стюарт, сдвигая кусочек льда на стекле, чтобы лучше разглядеть происходящее за окном. – Почему он просто не позвонит по своему?
– Он разбил его, когда мы врезались.
– Врезались? – повторил Стюарт. – Ваш поезд… врезался?
– Просто в снег.
Стюарт собирался развить эту тему, но тут открылась дверь, и они ворвались внутрь. Все четырнадцать сразу – визжащие, кричащие и несущие с собой снег.
– О боже! – выдохнула я.
