Но сейчас у богатого бизнесмена Тропинина есть такие помощники, как Яков, который успешно откроет этот первый в Питере филиал «Прима-М», а потом ещё один и ещё. Потому что бизнесмен Тропинин не привык останавливаться на достигнутом.
А Москва изменилась! Он ехал по широким столичным улицам и везде видел расцветающий пышным цветом бизнес, видел новые магазины, салоны, фирмы, офисы. Яркие вывески, кричащая реклама лезли в глаза, так нагло и бесцеремонно вступала в свои права эпоха капитала.
Он подъехал к институту, где работала Ирина, очень надеясь, что она не поменяла работу. Хотя это вряд ли, его бывшая жена не из таких, будет ходить сюда, даже если зарплату платить перестанут. В пустом вестибюле – ни людей, ни охранника, поэтому Стас беспрепятственно поднялся на второй этаж. Эму нужен двадцать первый кабинет. Номер он помнил. Немудрено, у него квартира номер двадцать один.
– Нет, я, конечно, ждал подлянки, но чтоб так скоро… – из-за двери нужного ему кабинета донёсся сердитый мужской голос. – Сволочи, хоть бы время дали работу подыскать…
– Найдёшь её, эту работу, как же! Разве что улицы мести, – пробубнил другой.
Стас постучал по двери костяшками пальцев, заглянул в кабинет. Ирину он увидел сразу. В белом халате, делающем её похожей на строгого доктора, она сидела за столом, безвольно опустив руки.
– Ирина, можно вас на пару слов?
Ирина подняла голову. Увидев Стаса, нахмурилась, тень недовольства промелькнула на лице, всё ещё красивом и нежном.
– Сегодня, что, тринадцатое, пятница? День больших неприятностей? – произнесла она иронично и горько.
Но всё-таки поднялась и вышла за дверь, встала рядом, взглянув вопросительно.
– Вот не до тебя сейчас, понимаешь?
– Понимаю. У тебя неприятности?
Она замялась, мгновенное колебание Стас всё-таки оценил.
– Тебя это не касается. Говори, что хотел…
– Ира, выслушай меня серьёзно, – он заволновался, пытаясь найти слова, которые зацепят эту непримиримую женщину. – Если раньше я не настаивал на общении с Ларой, потому что ничего не мог ей дать, то теперь хочу принимать участие в её жизни…
– Ничего не мог!? Да ты мог просто быть рядом, когда она взрослела! Температуру ей измерять, одеяло поправлять, варежки натягивать, которые она вечно сдёргивала…
– Ира, не заводись! Ты тоже виновата в том, что меня не было с вами…
– Знаешь, оставь нас в покое. Уже поздно что-то менять, – она сделала шаг к двери, обернулась, прежде чем исчезнуть, как обычно. – И помни, ты обещал…
Он вышел на улицу, сильно хлопнув дверью. Да что ж за жизнь такая хреновая! Почему никак не получается то, чего он хочет сейчас больше всего на свете. И ведь ничего сверхъестественного. Он хочет побыть отцом, хочет, чтоб единственная родная дочь хоть иногда была рядом…Просто рядом… Иногда…
* * *
– Ты опоздаешь, Алекс, – с лёгким раздражением в голосе произнесла мама.
Он стояла перед ним с наглаженной сорочкой в руках, терпеливо ожидая, когда сын высушит полотенцем мокрые после душа волосы.
– Мам, не самолёт же ждёт, можно и опоздать, – Алексей дотянулся до расчёски, быстро пригладил волосы. – И не нужно рубашку, я толстовку надену.
Елена Станиславовна хотела что-то сказать, но, махнув рукой, ушла. Да, сын стал неуправляем, не переносит лишнего давления. Главное, он всё-таки идёт туда, к Кире, а эта бойкая девчонка найдёт, как привлечь к себе его внимание.
Алекс извлёк из шкафа любимые американские джинсы и тёмно-синий пуловер с эмблемой колледжа. Да, насчёт толстовки он всё-таки погорячился, хотелось позлить мать. Она никак не может понять, что сын уже не мальчик и, может быть, хватит навязывать ему свою волю. Даже из благих намерений! Родители, ваше время ушло! И когда они только поймут эту простую истину? Протест в нём зрел уже давно, потому что он хочет проживать свою жизнь, как считает нужным сам, а не под диктовку родителей. Его жизнь, его правила.
