Та-а-ак, вот и эта история довольно грустно закончилась. Негоже… Кстати, на берегу моря построили рабочий посёлок, чтобы из песков Каспия изготавливать стекло и хрусталь. Довольно хорошее стекло и отличный хрусталь! На этом, дорогие гости, экскурсия закончена: экскурсовод выдохся. А мы въезжаем в город Ашхабад, – объявив это, Курбан с облегчением откинулся на спинку сиденья.
7. Глава 7
Рынок Ашхабада отличается от своих собратьев тем, что в любое время года при приближении к нему вас окутывает аромат весны и пряной зелени. На ближайших к входным воротам прилавках насыпаны целые ворохи свежих зелёных и красных, с цветочками и без них, пахучих и не очень трав. Эти простейшие источники витаминов просят и молят всеми своими листиками и сочными стебельками: «Купи нас – и мы принесём тебе радость жизни, которой полны сами, и тебе будет хорошо, очень хорошо».
Но ведь и разложенные дальше перед покупателями красные, жёлтые, розовые, оранжевые помидоры, цветные перцы, капуста красная, капуста белокочанная, цветная и брюссельская, лук нескольких сортов, чеснок, морковь красная, оранжевая, жёлтая, свежайшее мясо, живая ещё рыба и великое множество фруктов не могли не привести в восторг и оставить равнодушным покупателя куда более искушённого, чем молоденькая заложница и повариха Айша.
Глаза девушки разбегались, она была готова окончательно растеряться и отступить, но от её расторопности и сообразительности зависела не только её судьба, но и решение Мансура, способное в этом случае возникнуть в его голове. Увидев, что она не справилась, он решит вернуть её в Теджен, а вместо неё привезти больного отца, имевшего несчастье занять у Мансура деньги на зерно и не сумевшего их вовремя отдать.
Да ведь в этом случае она никогда не увидит Курбана, который теперь так близок к ней, так весел и галантен, что её сердечко трепещет от счастья.
Айша взяла себя в руки и сконцентрировала своё внимание только на том, что ей может понадобиться, и выбирала всё самое свежее, упругое, излучающее живую энергию. За всё платила Эдже, а Курбан уносил пакеты в машину, смущая заложницу близким общением. Лицо её горело, она стеснялась торговаться со словоохотливыми продавцами, но не могла удержаться и смеялась над их беззлобными шутками. В глазах некоторых из них она читала привычное выражение жалости и некоторой досады, когда их взгляд опускался с её красивого лица и прелестной фигурки на хромые ноги. Тогда только что довольный своими шутками, рассыпавший комплименты молодой мужчина резко замолкал, а его лицо искажала мысль: «Какой ужас! Бедная девушка! Хорошо, что меня миновала чаша сия».
Хорошо только, что таких было немного и Курбан был явно не из их числа. Он был внимателен, галантен как истинный джентльмен и даже вида не подавал, что хоть в малейшей степени удивлён и огорчён видом её ног.
Ей показалось, что в его голосе, в сравнении с их прежними разговорами, появилась некоторая ласковость и нежность. Конечно, чувствовалась и жалость, но не обычная, к какой Айша за свою короткую жизнь уже привыкла и с которой смирилась. Это была какая-то умильная и осторожная жалость, исполненная той нежности, которая возникает, когда даришь любимому больному ребёнку красивую куклу и боишься заглянуть в его страдающие глаза, чтобы он не прочёл в твоих всё отчаяние и страх, которыми ты окутан из-за его болезни.
