А может дело в том, что после смерти родителей, я больше никогда не жила на настоящих планетах. Именно поэтому у меня такая тоска… Нет, я люблю свою вторую семью. Очень. Я ни разу не могу их упрекнуть в ненадлежащем ко мне отношении. Просто… просто начало моей жизни было другим. Живым, безоблачным. Открыто смотрящим в будущее и совершенно не знавшее проблем. Это были лучи золотого счастья, именно так я могу назвать то тепло, в котором меня купали родители и солнце над головой. Я выросла на природе, среди быстрых рек, великолепных скал и обворожительных деревьев, и моя душа навсегда была покорена ею…
Навсегда…
Кажется я произнесла вслух это слово, задумавшись окончательно. А ещё я совсем не заметила, как углубилась в лес и отошла на приличное расстояние. Пусть… Лес казался слишком родным и… великолепным. Солнце уже сполна выпустило алые лучи, словно тонкие лазеры проникающие сквозь частокол деревьев. Предательская мысль – остаться бы здесь… Хотя бы ненадолго. Обязательно поделюсь своими мыслями с Овчанкиным. Наверное, ещё спит, соня. Все спят… Не спится только мне.
Внезапно вдали между деревьев мелькнуло что-то, отражая красный луч. Качнулась ветка? Свет был слишком ярким. Показалось? Я прошла немного вперёд, вглядываясь и остановилась, когда темная тень переместилась между двумя стволами. Гальминтус обещал, что крупных хищников здесь нет. Тогда что же это? Военный? Несущий пост или разведчик? Скорее всего. Не стоит лишний раз мелькать у него перед глазами.
Осторожно я отступила назад, не пряча на лице улыбку. Все же это место было чертовски привлекательным. Чертов…
Разум моментально остановился. Нет, какие-то глупые мысли также продолжали плыть на заднем плане, лицо не поменяло блаженно-умиротворенное выражение. И все же…что-то глубоко внутри меня окоченело настолько, словно мое собственное сердце в один момент заменили острым осколком льда. Я смотрела на чёрную фигуру, внезапно выступившую из-за деревьев и улыбка медленно сползала у меня с лица. Само время будто замедлилось, став тягучим, вязким, неподвижным.
Это был не военный. Не наш военный. Совершенно чётко мелькнула мысль – не уйти. Кристаллизовалась, заполняя собой все сознание. Фигура неподвижно замерла метрах в тридцати от меня, но какое-то предательское чувство шепнуло сразу. Это конец. Абсолютный. После этой встречи моя жизнь больше никогда не будет прежней. Оборвется все…
Я не знаю, почему я поняла это сразу. Словно незримая дверь захлопнулась за спиной, отсекая все, безжалостно вырывая остатки былой жизни. Я это знала. Чувствовала глубоко внутри себя. Безусловное знание…
Можно было подумать о переговорах, пойти навстречу противнику и настаивать на своих правах. Это было бы весьма забавно… Но что-то внутри меня подсказывало – брось… это даже не смешно. Дальтерийцы не склонны к переговорам. Тем более этот.
Этот.
Я узнала его. Сразу. Моментально. Чёрная фигура, которой всегда пугали нас в новостях. Над кем смеялись мы, студенты, а также многочисленные карикатуры, ведь их авторы находились на безопасном удалении от объекта насмешек. А я нет. Сейчас нет. Чёрная, неподвижная маска, словно врослась, впечаталась в его лицо, скрывая напрочь малейшие эмоции, все то, что творилось за ней, в глубине точек – глаз. Сильное и, вероятно, быстрое тело напряглось, готовясь к броску. Даже здесь, на расстоянии, я чувствовала мощную волну какой-то темной энергии, того ужаса и содрогания, которое испытывали все, кто находился рядом с этим человеком. Идеальная машина войны… безжалостная, быстрая и безрассудная, не испытывающая присущих людям эмоций.
