Пустошь, что зовется миром - страница 33

, приблизившееся к ней, включая и Шестнадцать Мунрайз собственной персоной. Ни одна из Шести Раскинутых Ладоней не была в восторге от министерства информации – информационники были гражданскими. Глаза бюрократии за пределами гиперврат, где Город не может увидеть. Глаза довольно часто смотрели на корабли Флота, тайно докладывали тому, кто был их хозяином – то ли министерству информации, которое оплело своими сетями безопасные планеты, согласно слухам, ходившим во Флоте, то ли Всему Тейкскалаану в лице императора, если верить пропаганде, которую распространяло министерство. Девять Гибискус обычно не верила пропаганде.

Министерство состояло из манипулятивных прохиндеев – словечко, произнесенное Шестнадцать Мунрайз, вполне сойдет, – но в ее легионе не было никого, кто мог бы научиться говорить с инородцами, обращавшими в пустыни планеты, населенные людьми.

И Шестнадцать Мунрайз, с ее прозрачной демонстрацией силы через озабоченное письмо, не вызывала доверия как союзник. С ее мгновенным негативом в адрес министерства информации, так похожим на разговор представителей Третьей Ладони, разведки Флота, с их привычкой подозревать в шпионской работе всех остальных. Третья Ладонь никогда не входила в число подразделений, с которыми Девять Гибискус нравилось сотрудничать. Они были обструкционистами, настаивали на использовании только их методов, только их людей каждый раз, когда то или иное подразделение Флота уклонялось от прямого боевого столкновения или логистики, и предпринимали открытые психологические манипуляции. Девять Гибискус предпочитала отдавать те приказы, которые она так или иначе отдала бы, и не спрашивать разрешения у ближайшего политического чиновника.

Шестнадцать Мунрайз была, конечно, капитаном Флота, а не политическим чиновником, но… Девять Гибискус решила проверить ее послужной список на начальном этапе карьеры – кто знает, вдруг та когда-то подвизалась на этом поприще? Как бы то ни было, Девять Гибискус не могла позволить себе роскошь согласиться с ней. Не теперь. А может быть, и никогда.

– Министерство информации, – сказала Девять Гибискус, – имеет опыт разговоров с инородцами. Дерьмо вроде «Писем с нуминозного фронтира», ксенофильной поэзии и философии не может засрать мозги главе министерства информации, потому что они засраны изначально. Пусть дипломатией занимаются они – это сэкономит нам время, которое можно будет потратить на получение максимального количества разведсведений, пока будем маневрировать. Я хочу, чтобы вы привели «Параболическую компрессию» на встречу с «Грузиком для колеса» с полным комплектом ваших «Осколков» и крейсером-невидимкой… как он называется, Двадцать Цикада? Высокоскоростной.

– «Обожженный фрагмент фарфора», – сказал Двадцать Цикада ровным, как у ИИ[5] на облачной привязке, голосом. – Это прекрасный корабль, капитан Флота, вы должны гордиться таким приобретением. Где вы его взяли? Выторговали у Шестого Легиона?..

– Вы бы знали об этом, Пчелиный Рой, разве нет? – сказала Шестнадцать Мунрайз.

Черт бы ее взял, она не желала отступать ни на дюйм! Девять Гибискус шарахнула об стол своим бокалом со звездоблеском, оставив на дне лишь долю Императора – последний глоток.

– Он бы знал, – сказала она. – Мы собираемся вернуть себе Пелоа-2, даже если в темноте поджидают другие плюющиеся корабли. Вы присоединитесь к нам на «Обожженном фрагменте фарфора». Для проведения необходимой экспертизы обращайтесь к Десятому, хотя уверена, у вас есть соответствующий персонал. Это тейкскалаанский сектор. Давайте не забывать об этом в ожидании министерства информации.