Как? Вот вы и попались… Богатый человек не стал бы спрашивать, он теперь получает эту возможность еще в детстве. Жаль, но когда появилась технология, мне было уже сорок два. Или не жаль – как посмотреть.
– Папочка, полуостров Крым в 2014 году…
Господи, она приняла осколок мысли за вопрос. Впрочем, как обычно.
– Двадцать лет прошло, Мара. Какая мне теперь разница, что там было, помолчи секунду!
Но мне приятно, приятно… Сладкое чувство – попытка угадать твои желания и ответить на любые вопросы. И не только, о да, не только.
Мара хмурится. Не всерьез, хотя может изобразить и вполне африканские страсти. Со слезами, упреками и… Нет. Посуду она бить не умеет. Только в мире за опущенными веками, а здесь, в реальности, пока еще нет. Если только не завести ей физическое тело, но это полный бред: угловатые движения, мимика мертвеца, титан. Силикон и мыслящий камень в голове. Есть фрики, которые даже спят с эдакими уродцами, но я к ним не отношусь.
Нет, не фрики – это устарело. Тьюды. Словечки меняются стремительнее, чем успеваешь привыкнуть. Но надо соответствовать.
К черту! Она – во мне, этого достаточно. И я вижу ее наяву, что прекрасно. Мозг сам создает образ моей избранницы, вклеивает его в окружающий мир. Если поиграться с настройками, Мара сможет выглядывать из зеркала или проходить сквозь стены, становиться – для меня – призраком или огнем. Хлебом и зрелищем, но это игры для начинающих.
Остальной мир все равно ее не увидит, а жаль.
У меня она сидит за столом, вполне материальная. Живая. Реальнее многих, кто располагался на этом стуле раньше.
А я пью кофе. Медленно. Глотками проталкивая вниз тягучую судьбу этого утра. Она почему-то горчит.
– Сегодня у тебя сложный день, Саша, – говорит она. – Утренний молебен в крафт–храме, наставник тебя ждет. V-переговоры – но это по дороге, из машины. Потом заседание. Директорат твоей конторы…
Да, и присутствие всех в реале – обязательно. Я сам установил это правило, пока не было Мары. Как в храме для богатых, мне понравилась эта аналогия. Теперь придется подчиняться. Или сменить формат, шестьдесят семь процентов акций позволяют мне многое. Все позволяют. Можно их заставить приходить голыми и петь что-нибудь из классиков рока. «Рамштайн»? Да, только его почти никто не помнит.
– …ты меня слушаешь, папочка?
Дурацкое обращение, но ей двадцать три, а мне за пятьдесят. Можно изменить на любое другое, но я не спешу. Она – идеальна.
– Конечно, солнышко! Слушаю, запоминаю, мотаю на ус. Люблю тебя.
Она улыбается. Не знаю, как я жил без нее раньше. Неправильно как–то, хотя Мары и не существует. Искусственный интеллект, связь с сетью и определенная стимуляция зон мозга. Дорого, безопасно и… но как же сладко!
– Поздравь Михаила, у него день рождения. Двадцать четыре года. Сколько ему перечислить?
Сын. Странный, незнакомый мне человек. Рождение, игрушки, первые годы гимнасиума, и – небритый парень с Ларисиными глазами и моей упрямой челюстью. Борется за что-то там экологическое и межнациональное; для него это важно.
Кажется. В реальности я не видел его лет десять.
– Пять тысяч, Мара. Спасибо, что напомнила.
Можно и миллион, но зачем ему эти деньги?
Моя любовь кивает. Перед ней на столе вторая чашка кофе, все реально. Жаль, выпить его девушка не сможет. Прикрываю глаза: в V моя берлога не меняется, но теперь чашка в руках у Мары, она отпивает глоток и ставит на место. Звуки, запахи, ощущения – все так, как надо. Пожалуй, задержусь здесь.
