Пустые калории. Почему мы едим то, что не является едой, и при этом не можем остановиться - страница 38

Кепплер был в восторге и хотел использовать это достижение для пропаганды. Но с этим было две проблемы. Во-первых, мать Имхаузена была еврейкой. В 1937 году, когда Deutsche Fettsäure Werke только открывалась, Кепплер написал одному из главных нацистов, Герману Герингу, и спросил, точно ли он хочет принять участие в церемонии открытия, учитывая, что Имхаузен «неарийского происхождения». Геринг спросил совета у Гитлера, и тот, как говорят, ответил: «Если он действительно создал все это, сделаем его арийцем!»^{>10, 11}.

Так что Геринг написал Имхаузену следующее письмо: «Ввиду ваших больших заслуг в деле производства синтетического мыла и синтетического кулинарного жира из угля, фюрер по моему совету одобрил ваше признание как полноценного арийца»^>12–15.

Итак, с первой проблемой справились. Второй проблемой была безопасность угольного масла: если им собираются кормить войска, оно не должно ухудшать их состояния здоровья.

В 1943 году Имхаузен написал статью для журнала Colloid and Polymer Science под названием «Синтез жирных кислот и его важность для обеспечения Германии жиром»^>16. В статье очень подробно описывался процесс производства синтетического жира и мельком упоминалась и проверка безопасности: «Тысячи тестов, проведенных директором, профессором д-ром Флёсснером, подтвердили большую ценность синтетического кулинарного жира и сделали его первым в мире синтетическим пищевым продуктом, одобренным для употребления людьми».

Отто Флёсснер был главой отдела физиологии в рабочей группе рейха по общественному питанию. Да, он действительно провел множество тестов синтетического жира, но в статье умолчали о том, как проходили эти тесты: эксперименты ставились на более чем 6000 узниках концлагерей^>17–19[32].

В конце концов режим одобрил употребление этого жира в пищу людям, но после Второй мировой войны британская разведка нашла данные, которые нацисты оставили неопубли кованными: например, некоторые исследования показали, что хроническое потребление синтетического жира вызывало тяжелые проблемы с почками и декальцификацию костей у животных. Этим жиром питались экипажи подводных лодок, ходивших в Северной Атлантике, а поскольку к концу войны продолжительность жизни среднестатистического члена экипажа подводной лодки составляла всего шестьдесят дней с того момента, когда он впервые поднимался на борт, долгосрочные данные, возможно, просто сочли нерелевантными.

Фабрику синтетического масла в Рурской долине, которой управлял Имхаузен, после войны нашли союзные войска. В репортаже Chicago Tribune^{>22, 23} привели фотографии гигантских машин, остановленных прямо в процессе производства – из пасти экструзионной машины торчала колбаса жира в целый фут толщиной. В алюминиевой ванне лежали огромные цилиндры синтетического масла. Приводились слова британского чиновника: «Это отличное масло, и я сомневаюсь, что хоть кто-то смог бы догадаться, что оно синтетическое».

Переработка угля в масло раскрывает неизбежные проблемы, стоящие перед любой синтетической едой. Употребление сложных композиций из нестандартных молекул в качестве источника калорий изначально опасно – вещества, с которыми мы никогда не сталкивались, могут оказывать непредсказуемое воздействие на физиологию. Это значит, что они требуют обширного тестирования на людях и животных, а это – в условиях, когда еду можно производить и другими способами – в лучшем случае довольно сомнительно с этической точки зрения. А чтобы синтетическая еда показалась привлекательной широким слоям населения, требуются жульнические рекламные кампании – приходится врать или о происхождении изобретателя, или о пользе современных пищевых добавок для здоровья, или еще о чем-нибудь. Но прежде всего история угольного масла, как мне кажется, раскрывает важный аспект природы корпораций.