Макс потер виски, мучительно пытаясь вспомнить, что же еще:
– Да, сижу я: как войдешь – третий стол справа в левом ряду у стены, сейчас нарисую, – он взял листок и начал чертить на нем план общего зала.
– Очень похоже на план эвакуации Белого дома, – улыбнулся Вадим и, помолчав, спросил настороженно. – А вдруг они поймут, что я – не ты, мы же не очень похожи?
Макс только расхохотался:
– Они?! Да они вообще ничего не видят – некогда им смотреть. Ты главное стол не перепутай, тогда на тебя и внимания никто не обратит.
И Вадим наконец расслабился и засмеялся вместе с ним, откинувшись на спинку стула. Он смотрел в окно на высотные здания, окутанные синей вечерней дымкой, и не верил своему счастью. Завтра он пойдет на работу впервые в жизни! Подумать только, так везти просто не может!
А Макс уже собирал рюкзак в прихожей. Ему нужно было успеть на последний в расписании поезд. Они обменялись паспортами, ключами, осталось только попробовать изменить жизнь к лучшему, им обоим.
Казалось, каждый из них получил то, что желал.
* * *
На перроне Макса встретила Самостоятельная собака, приветливо помахивая хвостом, словно давно ждала его. Странно, но он даже не удивился ее появлению. Макс тоже понял, что она – сама по себе, ездит, куда вздумается, и гуляет, где хочет. Самостоятельная собака так же, как и он, никогда не впишется в этот мир. Она вдруг стала для него воплощением собственной отверженной судьбы, воплощением одиночества в чистом виде. И Макс почувствовал к ней необъяснимую симпатию. Собака и проводила его до дома на окраине полей.
Там все было так, как и описывал Вадим: дерево, галки на нем, озеро за полями, осень, камин.
И тишина… Такая тишина, что Максу вдруг показалось – это воздух застыл, и можно дотронуться до него рукой.
Макс осторожно осмотрелся: внизу, возле камина, кресло для размышлений, все три свободные стены закрывали собой полки с книгами. Такой библиотеке позавидовал бы любой районный центр культуры. Хранилище книг! Наверх, в жилые комнаты, уводила деревянная шаткая лестница. Макс поднялся на второй этаж.
В спальне на стене висело ружье, наверно, деда. Макс взял его в руки, прицелился, выстрелил в пустоту за окном. Галки с криками сорвались с дерева. И тут он вспомнил: Вадим рассказывал ему легенду о том, что души людей после смерти переселяются в птиц. Вадим верил, что среди галок на дереве живет душа его матери. Макс выглянул в окно. Одна из галок не улетела, она молча смотрела на него со своей ветки, как будто с укором. Он отвернулся.
Ветер хлопнул рамой незакрытого окна, распахнул книгу на столе и зашелестел страницами, словно искал, на которой из них остановился.
– Здесь, наверно, все читают, даже ветер, – усмехнулся про себя Макс.
Ему же сначала было не до чтения, а потом своих печалей с лихвой хватало, чтоб еще переживать чужие надуманные. Он взял в руки книгу и пробежал глазами страницу, услужливо раскрытую ветром:
Хосе Луис Борхес. «Легенда».
«После смерти Авель увидел Каина. Они шли по пустыне высокие, и видно их было издалека. Они сели на землю, развели костер и согрели себе еду. Молчали, как всякий уставший после долгого трудного дня. На небе зажглась одна, еще никем не названная звезда.
Каин сказал брату:
– Прости.
– Я не помню уже. Мы вместе опять. Кто кого убивал, брат?
– Вот теперь ты простил меня, Авель. Забыть – это значит простить.
И я постараюсь не помнить.
