Пустынник. Война - страница 10

Когда я поворачиваюсь к третьему, который издевался над трупом Славы, боевик в белой одежде уже не сидит на земле. Он медленно поднимается на ноги и стоит, сгорбившись, глядя исподлобья на меня.

Подняв нож и наставив его в мою сторону, он тихо говорит:

–Начинай.

***

Первое время мы кружим напротив друг друга, не делая резких выпадов. Мой противник только улыбается ослепительно белыми зубами, играя ножом. Глядя как он обращается с ним, я понимаю, что это, похоже мой конец. Он легко крутит нож и играется с ним, насмешливо глядя на меня. Судя по всему, он окончательно пришел в себя.

В этот момент мне страшно. Никогда еще в жизни я не испытывал такого животного страха. Я смотрю на эту ослепительную улыбку и понимаю, что сейчас эта тварь меня зарежет. Слишком хорошо обращается с ножом, а у меня уже просто не осталось сил. Он делает резкий выпад в мою сторону, я отчаянно отмахиваюсь и делаю шаг назад.

–Ссышь? – он смеется, – правильно. Скоро мы вас всех тут перережем. Недолго осталось.

Я ничего не говорю, только не отрываясь смотрю на клинок, играющий лучами солнца. Пот стекает по лбу, я уже тяжело дышу и понимаю, что этот ублюдок выпад за выпадом меня просто изматывает. Нога отдает с каждым шагом дикой болью, голова гудит и я просто начинаю слепнуть, в то время как эта тварь делает выпад за выпадом и смеется. Смеется.

Неужели это будет так? Он сейчас проткнет мне печень и все? Так закончится моя жизнь?

–Ссышь? – азартно орет этот ублюдок и снова играет ножом. Еще выпад, я едва успеваю отпрыгнуть в сторону, но уже точно понимаю, что на следующий рывок у меня просто не хватит сил.

–Ссышь? – он снова смеется.

Сначала я слышу грохот слева, после чего улыбающийся передо мной боевик отлетает в сторону, врезаясь в желтую стену. Я поворачиваю голову и вижу наших стрелков-мотоциклистов, которые должны были прикрывать отступление, заняв позицию возле вокзала.

Младший сержант стоящий с пулеметом наперевес не произносит ни слова. Подойдя ближе, он смотрит на лежащего на земле Славу, потом переводит взгляд на отлетевшего к стене боевика и снова стреляет в него, кроша на кровавые части еще живого пустынника.

–Они могут быть не одни, – тихо говорю я, падая на колени.

Нож я все так же не выпускаю из рук.

Младший сержант молчит, а тем временем на небольшую площадку, которая когда-то видимо, была частью огорода при небольшом домике, выходит еще около десятка дозорных с оружием. Повернув голову на рев двигателей, я вижу, как между домами мелькает силуэт танка.

С трудом поднявшись на ноги, я подхожу к развороченному выстрелами трупу лежащему возле стены. Опустившись на одно колено рядом с ним, я вижу, что на белом балахоне пришит странный шеврон: черная птица держит в когтях череп, а ниже одно единственное слово – «Invasion».

Поднеся нож к балахону, я срезаю шеврон.

Глава 3.

В госпитале, если можно назвать госпиталем небольшой грузовик, внутри которого всего четыре узких койки, я провел два дня. От поездки в поселок мне остались на память пара сломанных ребер, ссадины и синяки, которые испещрили все тело да сильный ушиб ноги. Благо, кость после прыжка со второго этажа я не сломал. Так что долго валяться мне не пришлось. У нас вообще в цитадели нет тех, кто ничем не занят. Ты либо с автоматом на посту, либо в экспедиции в соседние общины и аванпосты, либо на фермах или уборке территорий. Тех, кто халтурит нет. Даже если тебя пару дней назад чуть не убили. Впрочем, мне как дозорному не приходится жаловаться: в этом и есть работа. Правда Мари от моего потрепанного вида было очень плохо: каждый раз после смены она шла ко мне, чтобы проведать, а я лишь отмахивался, что со мной все в порядке. Мои убеждения что все нормально ее не сильно утешали и она лишь просила, чтобы я оставил дозорную службу, переведясь на работу в теплицы. Спорить было бесполезно, т.к. она при моем отказе включала классическое женское оружие – слезы. Только когда я сказал, что очень сильно устал и у меня немного кружится голова (я тоже кое-какие способы манипуляции знаю, к слову), она перестала плакать. При этом она, естественно, успела взять с меня обещание о том, что я хотя бы об этом подумаю. Только после того, как я его дал и сделал вид что очень ослаб и мне нужно отдохнуть, она закрыла эту тему.