Материнское сердце чуяло беду. Билли не вернулся с той войны! Его тела так и не нашли, – он числился среди пропавших без вести…
А год спустя случилась ещё одна беда. Стивен учился в выпускном классе, но однажды он исчез… Полгода мы его искали, а когда уже отчаялись найти, он явился сам. Но узнать его было непросто. Он отрастил волосы, на нём были разноцветная майка и потёртые джинсы… Мэри, рыдая, обнимала его, а я не сдержался:
– Где ты был, мерзавец?
– В коммуне… – отвечал он, опустив глаза.
– Что за бред ты несёшь? – вскричал я. – Смотри на меня, щенок!
Стивен вырвался из объятий матери и решительно направился к двери. Я схватил его за руку, дёрнул на себя и отвесил ему подзатыльник.
– Ты пожалел бы мать свою, которая ночами не спала, думая о тебе!
В глазах Стивена блеснули огоньки ярости… Он глядел на меня как загнанный зверь и сжимал руки в кулаки, но сдержался от выплеска гнева и выбежал на улицу, громко стукнув парадной дверью. Мэри вскрикнула и, плача, бросилась вдогонку за сыном… Я долго думал о том, что случилось со Стивеном. Где он был, и кто одел его в это тряпьё? Ответов у меня не было…
Мэри вернулась вскоре, но сказала, что Стивена не нашла. Она не умела врать… Через два часа взяла форд и уехала по делам. Я коснулся её фотографии, увидел парк и скамейку, на которой она сидела. Появился Стивен. Мэри поднялась навстречу сыну. Они обнялись. Сколько боли было в сердце матери в этот миг! По её щекам катились слёзы. Слёзы появились и на моём лице! Она жадно смотрела на него и не могла наглядеться…
– Сынок, – произнесли её губы, – неужели ты оставляешь нас?
Он качнул головой, что значило «да».
– А где ты будешь жить? – спросила она.
– Мы живём в коммуне, где всё общее, где все равны и по-настоящему свободны! Мы за любовь и против войны, – вдохновенно говорил Стивен.
– На какие средства вы живёте? – спросила, бледнея, Мэри.
– Не беспокойся, мам, у нас есть деньги, и мы друг другу в помощи не отказываем…
– Вот, возьми, – Мэри протянула ему пачку долларов.
– Нет, мам, не в деньгах счастье! Только любовь и свобода…
Я закрыл глаза, и картинка пропала. «Коммуна, всё общее… – думал я. – Не иначе как промыли мозги ему коммунистической пропагандой! Как я их всех ненавижу! Могу ли я удержать его дома? Хорошо, найду я его и закрою в комнате на ключ. Это что-то изменит? Он всё равно сбежит!»
Вернулась Мэри и потерянным взором поглядела на меня. Я сделал вид, что ничего не заметил, и прошмыгнул в комнату Стивена. Все стены были сплошь обклеены фотографиями. Элвис Пресли, Ливерпульская четвёрка и многие другие, которых я не знал по именам…
– Он их слушал, а не нас. Это они воспитали Стивена и увели его из дома!
Я хотел порвать в клочья фотографии знаменитостей, но, понимая бессмысленность сего поступка, сдержался. Всё зашло слишком далеко и ничего не изменить!
– Стивен, мальчик мой, – заплакал я, – зачем же ты нас оставил?
Я снял свои перчатки и коснулся стола, на котором были его отпечатки пальцев (на этом месте он делал уроки). Я поздно вспомнил, что не увижу его… Молодая вульгарная девица лежала на кровати. Она поднесла сигарету ко рту, затянулась и передала её Стивену. Он вдохнул дым, и я остолбенел. Это был не табак! Они смеялись… Девица раздевалась и целовала его…
Как пали нравы! Куда всё исчезло: наши ценности, мораль, принципы?!
В тот миг как бы туманом заволокло глаза мои…
